– Что он делал?
– Он стоял голым возле постели.
– Вы видели кого-то еще?
– Нет.
– Что дальше?
– Я крикнул то ли «не двигаться», то ли «стоять» и сделал еще шаг вперед. Сначала он не двигался. А потом вдруг нагнулся, и его рука скользнула под подушку. Я закричал: «Нет!» – но он не остановился. Я увидел, как его рука вылезает наружу, вроде бы что-то сжимая. Я сделал один выстрел. Он оказался смертельным.
– На каком расстоянии от него вы находились?
– В шести метрах. Квартира представляла собой одну большую комнату. Мы стояли в противоположных концах ее.
– Он умер мгновенно?
– Очень быстро. Он упал поперек кровати. Позже вскрытие показало, что пуля вошла под правую руку – ту самую, которую он сунул под подушку, – и прошла через грудь, поразив сердце и оба легких.
– Что сделали вы после того, как он упал?
– Подошел к постели и проверил, жив ли он. В тот момент он был еще жив, поэтому я надел на него наручники. Он умер несколько секунд спустя. Я поднял подушку. Оружия там не оказалось.
– Что же там было?
Глядя прямо на Чэндлер, Босх сказал:
– Великая загадка жизни. Он лез за париком.
Чэндлер сидела, опустив голову, и была занята какой-то писаниной, но, услышав эту фразу, посмотрела на Босха, и их взгляды на мгновенье скрестились. После чего она выпалила:
– Протестую, ваша честь.
Судья согласился вычеркнуть из протокола замечание Босха по поводу «великой загадки жизни». Белк задал ему еще несколько вопросов относительно места происшествия, затем перешел к расследованию дела Черча.
– Вы ведь с тех пор не принимали в нем участия?
– Нет. Как обычно в подобных случаях, на то время, пока шло разбирательство, насколько правомерны мои действия, мне была поручена канцелярская работа.
– Хорошо. Были ли вы поставлены в известность о результатах работы следственной группы по делу Черча?
– В общих чертах. Поскольку от конечного результата этого расследования зависела моя судьба, меня, конечно, держали в курсе.
– Что же вам было сообщено?
– Что косметика, найденная в шкафчике ванной комнаты, как выяснилось, принадлежала девяти жертвам.
– Появлялись ли у вас когда-либо сомнения – или, может, кто-то другой из следователей высказывал их – относительно того, что Норман Черч был повинен в гибели этих женщин?
– В смерти тех девятерых? Нет, никаких сомнений. Никогда.
– Детектив Босх, вы слышали свидетельство мистера Вишорека, который утверждал, что в ночь одиннадцатого убийства – убийства Ширлин Кемп – он находился рядом с мистером Черчем. Вы также просмотрели видеозапись, представленную суду в качестве вещественного доказательства. Появились ли у вас после этого какие-либо сомнения?
– Относительно одиннадцатой жертвы – да. Но Ширлин Кемп и не было среди тех девяти, чью косметику обнаружили в квартире Черча. Ни у меня, ни у кого-либо еще из следственной бригады нет сомнений в том, что тех девятерых женщин убил Черч.
Чэндлер заявила протест по поводу того, что Босх говорит от лица остальных членов следственной бригады, и судья поддержал его. Не желая вдаваться в подробности, связанные с жертвами номер семь и одиннадцать, Белк сменил тему. Его стратегия состояла в том, чтобы ни в коем случае не упоминать о возможности существования второго убийцы. Он хотел оставить это для Чэндлер, чтобы во время перекрестного допроса нанести ей ответный удар, если она на него нарвется.
– Вы были наказаны за то, что отправились на место происшествия, не вызвав подмогу. Считаете ли вы, что в данном случае с вами поступили справедливо?
– Нет.
– Почему же?
– Как я уже объяснял, отправляясь на Гиперион, я полагал, что это – пустой номер. Если бы вновь возникла подобная ситуация и если бы я даже знал, что в результате буду наказан, я снова поступил бы точно так же. Я был бы вынужден так поступить. Если бы там находилась еще одна женщина – очередная жертва – и я спас бы ее, меня, вероятно, повысили бы в звании.
Поскольку Белк не задал вопрос, который напрашивался сам собой, Босх продолжил:
– Полагаю, что мой перевод на менее ответственную работы был вызван политической необходимостью. Исходным пунктом послужило то, что я застрелил безоружного человека. Неважно, что застреленный мною человек являлся убийцей-маньяком, чудовищем. Помимо этого, я нес на себе багаж…
– Достаточно…
– Направленность на…
– Детектив Босх!
Босх остановился. Он сказал все, что хотел.
– Таким образом, вы не сожалеете о происшедшем в квартире?
– Нет, это не так.
Ответ явно удивил Белка, и он полез в свой блокнот. Он задал вопрос, на который собирался получить совершенно другой ответ. Но теперь понимал, что нужно как-то выкручиваться.
– О чем же вы сожалеете?
– О том, что Черч сделал это движение. Он спровоцировал огонь. Мне не оставалось ничего иного, кроме как действовать. Я стремился предотвратить убийство. Его самого я убивать не хотел. Но получилось все так. Он сам затеял эту игру.
Тяжелым вздохом в микрофон Белк выразил свое облегчение, заявив после этого, что вопросов у него больше нет.
Судья Кейс сказал, что перед перекрестным допросом объявляется десятиминутный перерыв. Босх вернулся к столу защиты, и Белк прошептал, что, по его мнению, они выступили удачно. Босх на это ничего не ответил.
– Я думаю, все будет зависеть от того, как она поведет перекрестный допрос. Если сумеешь выбраться из-под него без значительных повреждений, значит, все в порядке.
– А если она заведет речь о последнем случае и предъявит записку?
– Вряд ли у нее получится. Тогда она будет летать вслепую.
– Не будет. У нее есть источник в управлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138