Казалось, ничто не изменилось. Все было спокойно. На втором этаже по-прежнему работал телевизор. Босх успокоенно возвратился к своему занятию, направив луч фонарика на круглую дверную ручку. Но тут послышался шум приближающегося автомобиля. Поспешно выключив фонарик, он отполз за выступ веранды и притаился там, пока рокот мотора не затих вдали.
Ухватившись за рукоятку, Босх начал было ковырять в ней крючком, но внезапно почувствовал, что она поворачивается без малейших усилий. Он крутанул ее, и дверь распахнулась. Второй замок оказался незапертым. Это было вполне логично. Замок с засовом служил главной преградой. Если уж взломщику удалось справиться с этим замком, то второй для него – просто детская забава. Так стоит ли самому хозяину возиться с круглой дверной ручкой, запирая ее на ключ?
Некоторое время Босх неподвижно стоял в прихожей, давая глазам привыкнуть к темноте. Когда он воевал во Вьетнаме, то, попав в туннель, вырытый желтыми дьяволами, уже через пятнадцать секунд ориентировался в темноте, как кошка. Теперь его глазам потребовалось больше времени, чтобы начать видеть. «Разучился, – подумал Босх. – А может, старею». Он простоял у входа почти минуту. Когда окружающие предметы обрели наконец очертания, он крикнул:
– Ты здесь, Рэй? Э-гей! Ты что дверь не закрываешь?
Его слова остались без ответа. В том, что у Моры нет собаки, Босх был уверен. Такая обуза не по силам, когда живешь один и к тому же работаешь полицейским, день-деньской пропадая на службе.
Шагнув в глубь комнаты, он принялся осматривать темные контуры обстановки гостиной. Ему уже приходилось тайком проникать в чужое жилище и однажды даже побывать в доме полицейского, но всякий раз ощущение от этого было необычным: смесь бесшабашного веселья, острого страха и смятения. Было такое чувство, словно центр тяжести твоего тела перемещается в мошонку. Его переполняла непередаваемая уверенность в собственных силах.
Правда, на какую-то секунду из глубины души поднялась паника, грозя нарушить неустойчивое равновесие мыслей и чувств. Перед мысленным взором Босха пронеслись жирные буквы газетного заголовка: «СУДЯТ КОПА, ПОПАВШЕГОСЯ НА ВЗЛОМЕ». Однако он отогнал это видение. Будешь думать о провале – накликаешь беду. Увидев лестницу, Босх уверенно зашагал к ней. Он полагал, что Мора должен хранить свои трофеи в спальне или возле телевизора. Кстати, телевизор мог стоять именно в спальне. И незачем шаг за шагом обнюхивать весь дом. Если уж начинать, то прямо с нее.
На втором этаже располагались две спальни, разделенные ванной. Та, что справа от лестницы, была переоборудована в гимнастический зал с ковром на полу. Там стояло множество всевозможных спортивных снарядов, сверкавших хромом, в том числе стенд для гребли, велоэргометр и еще какая-то штуковина, предназначение которой Босху было неведомо. Рядом – набор гирь, штанг, гантелей и прочих тяжестей. Тут же стояла специальная гимнастическая скамейка с упором для груди. Обернувшись, Босх увидел самого себя в зеркале от пола до потолка. На уровне лица виднелся след от удара, окруженный паутиной трещин. Босх замер, изучая собственное изображение, искаженное паучьей сетью. Вероятно, точно так же смотрелся в это зеркало и Мора.
Затем он взглянул на часы. С тех пор как Мора вошел в кинотеатр, прошло уже тридцать минут. Босх вытащил из кармана передатчик.
– Первый, как там дела?
– Он все еще внутри. А сам-то ты как?
– Да вот слоняюсь тут. Вызовите меня, если будет нужно.
– По телевизору что-нибудь стоящее показывают?
– Пока нет.
Ролленбергер был тут как тут:
– Группы-один и шесть, а ну-ка отставить треп. Впредь использовать радиочастоту лишь для переговоров, имеющих отношение к делу. Это говорит руководитель. Прием.
Ни Босх, ни Шиэн не откликнулись.
По коридору Босх перешел в другую спальню. Здесь Мора ночевал. Постель была не убрана, на стуле возле окна висела одежда. Босх отлепил полоску изоленты от стекла фонарика, чтобы круг света стал пошире.
Над кроватью висело изображение Иисуса с потупленным взором. Босх перешел к прикроватному столику и мельком взглянул на фотографию в рамке рядом с будильником. На ней был запечатлен сам Мора рядом с молодой светловолосой женщиной. «Наверное, бывшая жена», – решил Босх. Это была крашеная блондинка, и от него не укрылось, что по своим физическим данным она принадлежит к тому же типу, что и жертвы последователя. «Не означает ли это, что Мора снова и снова убивает свою бывшую жену?» – пришла Босху еще одна мысль. Впрочем, пусть над этой загадкой ломают голову Лок и другие умники. За фотокарточкой лежала открытка с сюжетом на религиозную тему. Босх взял ее и начал разглядывать под лучом фонарика. Это был портрет Пражского Младенца. Вокруг головы юного короля был золотой нимб.
В ящике ночного столика хранилась всякая дребедень: игральные карты, пузырьки с аспирином, очки для чтения, презервативы, кстати, совсем не той фирмы, которую предпочитал Кукольник. И еще там была записная книжка с телефонными номерами. Присев на краешек кровати, Босх принялся листать ее. Там значились несколько женских имен без фамилий. Ни одно из них не проходило по делам последователя или Кукольника. Что, впрочем, было неудивительно.
Задвинув ящик, он посветил на полку, находившуюся ниже. Там высилась стопка журналов откровенно порнографического содержания. Стопочка была солидной – сантиметров тридцать высотой. Она, как прикинул Босх, состояла более чем из пятидесяти номеров. На глянцевых обложках красовались сцены совокупления в разных комбинациях: мужчина с женщиной, мужчина с мужчиной, женщина с женщиной, мужчина – женщина – мужчина и т д.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138