Те набивают перех
ваты на перфокарты ЭТК.
Часть офицерского корпуса составляет отдел «Электрикал Тилл корпорейш
н», в полном составе переведенный сюда из Америки. Как-то в начале 1942 года о
ни переложили нафталином рубашки и синие костюмы, надели военную форму и
взошли на корабль до Брисбена. Ими командует подполковник Комсток, и он п
олностью автоматизировал процесс. Плотные стопки перфокарт загружают
в машины, расшифровки вылетают из печатающих устройств и отправляются в
соседний корпус нисеям Ч американцам японского происхождения и белым,
знающим японский язык.
Меньше всего здесь нужен Уотерхауз. Он начинает понимать, что сказал май
ор. Водораздел пройден. Шифры взломаны.
Это заставляет вспомнить Тьюринга. С самого возвращения из Нью-Йорка Ала
н дистанцировался от Блетчли-парка. Он переехал в радиоцентр Хэнслоп в С
еверном Бекингемшире Ч значительно более военизированное учреждение
, состоящее из бетона, антенн и проводов.
Тогда Уотерхауз недоумевал, почему Алан расстался с Блетчли. Теперь поня
тно, что тот испытал, когда процесс расшифровки поставили на поток. Вероя
тно, он чувствовал, что битва выиграна, а с ней и война. Для таких, как Генера
л, впереди Ч череда блестящих побед, но для Алана и теперь для Уотерхауза
Ч нудные будни. Увлекательно открывать электроны и находить формулы, оп
исывающие их движение; скучно применять эти принципы для создания элект
рических консервных ножей. Все дальнейшее Ч консервные ножи.
Синков отводит Уотерхаузу стол в борделе и начинает отправлять ему сооб
щения, которые не смогло расшифровать Центральное бюро. Несколько десят
ков японских кодов еще не взломаны. Может быть, расколов пару-тройку и нау
чив машины ЭТК их читать, Уотерхауз сократит войну на день или спасет одн
у жизнь. Это благородное дело, за которое он берется с энтузиазмом, но по с
ути оно мало отличает его от армейского мясника, который спасает жизни, с
облюдая в чистоте разделочные ножи, или инспектора шлюпок на флоте.
Уотерхауз разгадывает японские коды один за другим. Как-то даже летит в Н
овую Гвинею, где флотские водолазы достали кодовые книги с затонувшей яп
онской подлодки. Две недели живет в джунглях, пытаясь не умереть, потом во
звращается в Брисбен и принимается за нужную, но скучную работу с этими к
нигами. В один прекрасный день то, что работа скучна, отходит на задний пла
н.
В этот день он возвращается вечером с работы, поднимаете в свою комнату и
видит, что на верхней койке храпит здоровенный мужик. По комнате разброс
аны одежда и снаряжение, от которых идет густой серный запах.
Сосед спит двое суток, на третьи спускается к завтраку, обводит комнату ж
елтыми от хины глазами и представляется Смитом. У него странно знакомый
акцент, однако слова разобрать трудно потому что зубы беспрерывно стуча
т. Он садится и негнущейся, в свежих ссадинах рукой кладет на колени полот
няную салфетку. Миссис Мактиг так хлопочет вокруг него, что остальным му
жчинам хочется ее треснуть. Она наливает Смиту чая с большим количеством
сахара и молока. Он выпивает несколько глотков, просит прощения и выходи
т в сортир, где коротко и вежливо блюет. Потом возвращается, съедает яйцо в
смятку из рюмочки костяного фарфора, зеленеет, откидывается на стуле и д
есять минут сидит с закрытыми глазами.
Когда Уотерхауз вечером возвращается с работы, он ненароком забредает в
гостиную, где миссис Мактиг потчует чаем юную леди.
Гостью зовут Мэри Смит; она кузина его соседа, который лежит наверху, дрож
а и обливаясь потом.
Когда их знакомят, Мэри встает, что вообще-то не обязательно, но она не сал
онная барышня, а девушка из австралийской провинции. Мэри миниатюрна и о
дета в военную форму.
Это единственная женщина, которую Уотерхауз видел в жизни. И вообще един
ственный человек во Вселенной; когда она встает, чтобы пожать ему руку, пе
риферическое зрение отключается, как будто его затянуло в трубу. Черный
занавес сходится перед серебристым задником, сокращая космос до вертик
ального луча, колонны света, небесного софита, направленного на Нее.
Миссис Мактиг, зная свою партитуру, приглашает Уотерхауза сесть.
Мэри маленькая, светлокожая, рыженькая и очень стеснительная. Когда она
смущается, то отводит глаза и сглатывает; на шее выступает жилка. Это подч
еркивает разом беззащитность самой Мэри и белизну ее кожи Ч не мертвенн
ую бледность, а белизну совершенно иного рода. Уотерхауз не понял бы этог
о до поездки в Новую Гвинею, где все либо мертвое и разлагающееся, либо ярк
ое и опасное, либо скрытое и незаметное. Теперь он знает, что такая нежная
прозрачность слишком уязвима в мире яростно конкурирующих хищников. Он
а не могла бы просуществовать миг (не говоря уже о годах), если бы не заключ
енная внутри жизненная сила. Здесь, в южной части Тихого океана, где силы р
азрушения так сильны, это повергает в трепет. Кожа гладкая, как вода в озер
е, Ч свидетельство бьющей через край животной энергии. Лоуренсу хочется
прикоснуться к ней языком. Изгиб шеи, от ключицы до мочки уха, создан спец
иально, чтобы зарыться в него лицом.
Мэри ловит на себе его взгляд и снова сглатывает. Жилка напрягается, на мг
новение растягивая живую кожу, и тут же прячется, оставляя незамутненную
гладь. С тем же успехом можно было огреть его камнем по башке и завязать е
му член морским узлом. Наверняка это просчитанный ход. Однако очевидно, ч
то она еще ни с кем другим такого не проделывала, не то бы у нее на белом без
ымянном пальчике сияло золотое кольцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195