Я не запру тебя в камеру, но запрещу выходить из дворца. Или поселю где-нибудь еще, под строгим надзором, пока на все сто процентов не уверюсь в том, что ты действительно невинный сосунок.
А может, лучше вернуть тебя в трехлетний возраст? Или даже двухлетний? Так нам будет легче сформировать из тебя другую личность. Твои деструктивные наклонности можно будет повернуть в созидательное русло. Как видишь, порой творить так же просто, как и разрушать.
– Тысячелетние познания и опыт – все погибнет, – пробормотал Рыжий Орк.
Кикаха ожидал новой вспышки ярости, но, видно, первая порядком истощила тоана.
– Познаний Ананы ты не пожалел.
Тоан глубоко вздохнул, посмотрел на потолок, потом уставился Кикахе в глаза:
– Ты кое о чем позабыл. Я один умею обращаться с машиной, стирающей память.
– Я помню, – отозвался Кикаха. – Тебе введут в вену гипнотическое средство, и ты как миленький ответишь на все вопросы.
– Со мной этот номер не пройдет, – улыбнулся тоан. – Я знаю несколько умственных приемов, которые мгновенно блокируют любые ваши гипнотические средства.
– Я не задумываясь подвергну тебя таким пыткам, что ты будешь просто счастлив выложить мне все подробности о том, как управлять аппаратом. Правда, я редко прибегаю к пыткам – только когда речь идет о спасении жизни. Надеюсь, ты мне веришь?
– Ты своему слову хозяин, – съязвил тоан. – Но чью жизнь ты собираешься спасать, подвергнув меня пыткам?
– Твою, – усмехнулся Кикаха. – Хотя мне не придется тебя мучить. Я припрятал в рукаве еще одну карту. Так что страданий можешь не бояться – физических, я имею в виду. Хрууз сумеет разобраться в том, как работает твой аппарат.
На сей раз пришел черед усмехаться тоану:
– Я давно предвидел появление какого-нибудь умника вроде хрингдиза.
Аппарат не включится, пока не идентифицирует меня в качестве оператора. Он сверит частоту голоса и образчик интонаций. Ему также понадобятся отпечатки моих пальцев, глаз, запаха и маленький кусочек кожи, чтобы прочесть мою ДНК. А кроме того, он потребует кодовую фразу, хотя ее вы сможете вырвать у меня под пытками. Но это не обязательно. Я вам и так ее скажу, не жалко.
– А дальше? – спросил Кикаха.
– Ага! Ты уже догадался, что это не все! Правильно догадался. Если аппарат включу не я, то через некоторое время в нем взорвется парочка внутренних деталей. Взрыв уничтожит машину, а заодно аннигилирует все в радиусе трехсот футов и вызовет серьезные разрушения в радиусе следующих трехсот.
– Да, это серьезно, – согласился Кикаха. – То есть ты создал самоуничтожающуюся систему исключительно для того, чтобы твои клоны не могли ею воспользоваться, верно?
– Ну и долго же до тебя доходит, идиот!
– Этот идиот сумеет перехитрить твою систему, – сказал Кикаха. – Ты утаил от меня еще одну подробность, с помощью которой машина тебя распознает. Нечто, отличающее тебя от клонов. Но ты мне расскажешь об этом, когда боль станет совсем нестерпимой. Как я уже говорил, пыток я не люблю, но иногда к ним прибегаю. Этот инструмент практически не дает осечки.
– Информацию ты получишь, да только воспользоваться ею не сможешь. И даже если ты посадишь оператором Ашателона или Вематола, аппарат все равно взорвется. – Рыжий Орк немного помолчал. – Мои сыновья могли бы управлять аппаратом, если бы не одно непреодолимое препятствие. Я расскажу тебе о нем, поскольку мне совсем не улыбается взлететь на воздух вместе с вами. Дело в том, что машину нельзя заставить стереть мне память. Даже я не могу этого сделать. Если я введу в аппарат такую команду, он тут же взорвется. Машина отличает меня от клонов по возрасту. Клоны гораздо моложе меня. И как только аппарат обнаружит эту разницу, сработает взрывной механизм.
– Что-то я не пойму, – протянул Кикаха. – Клетки в твоем теле обновляются каждые семь лет, как и у клонов. Как же машина уловит разницу?
– Очень просто. Перед стиранием аппарат просканирует мою память и таким образом убедится, что я – это я, поскольку у клонов память короче. Тут я бессилен что-либо изменить. Я не могу изъять эту цепь так, чтобы машина не взорвалась. Такая в нее вложена команда, и я не в силах ее отменить. – Рыжий Орк встал. – Все, я устал. Отправь меня обратно в камеру.
Кикаха тоже поднялся с кресла:
– Уже уходишь? А мне с тобой было так интересно!
Рыжий Орк встал в круг, очерченный на полу, ожидая, пока его отправят через врата в темницу. Напоследок он крикнул:
– Послушай моего совета, Кикаха! Присматривай за Хруузом! Не доверяй ему!
Выходя из комнаты, Кикаха вынужден был признаться себе, что зашел в тупик. Ситуация напоминала временную ничью. Рыжий Орк оказался упрямее дохлого осла. Ему предложили гораздо больше, чем он заслуживал, но этот ублюдок согласен был скорее умереть, чем лишиться памяти, то есть своего драгоценного “я”.
Кикаха пошел в центр управления – громадную комнату с очень толстым ковром, на котором виднелись бессчетные математические формулы. У контрольной панели с мириадами приборов и индикаторов сидел Хрууз. Он развернулся вместе с креслом и поглядел на Кикаху:
– Похоже, тебе придется либо убить его, либо держать в заточении до смерти.
– Держать его взаперти – не лучший выход. За те тысячелетия, что он еще проживет, ему удастся придумать способ побега. А мне невыносима одна мысль о том, что он будет разгуливать на свободе.
– Я предлагаю тебе прекратить его страдания.
– Страдания?
– Да. Порой Рыжий Орк вполне спокоен – так мне, во всяком случае, говорили – и живет в мире с самим собой, пока ощущает свое превосходство над другими людьми. Тогда он бывает даже добр и верит в свою божественную сущность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93