Кахалос закупорил бутылочку И бросил перо в печь, стоявшую посреди комнаты.
— П... е, — сказал он коротко, — это мой собственный препарат, который я сам составил.
Он положил мертвого кролика к ногам своего гостя.
— Сеньор, — гордо сказал он, — возьмите этого кролика и исследуйте его; никакой анализ не сможет установить следов алкалоида, которым он был убит.
— Позвольте, — возразил Эслей, — ведь остается сокращение зрачка, а это вернейший признак.
— А ну-ка поищите, посмотрите в глаза животного, — торжествующе вскричал старик.
Эслей нагнулся над кроликом, но ничего не мог найти.
В это время снаружи у стены дома стоял какой-то человек и прижимал к уху трубку, другой конец которой, обернутый в резину, был прилеплен к деревянной ставне.
Около получаса он почти неподвижно простоял там, затем неслышно повернулся и исчез в тени апельсиновой рощи, находившейся в середине большого сада.
Минуту спустя дверь открылась, и д-р Кахалос проводил своего гостя с фонарем на улицу.
— Черти теперь могущественнее, чем когда бы то ни было, — сказал старик и жутко захихикал. — Скоро многое свершится, милый мой!
Эслей ничего не ответил. Он жаждал выбраться на улицу и дрожал от нетерпения, пока старик отпирал тяжелую дверь. Когда она наконец открылась, он поспешно вышел.
— Прощайте! — сказал он.
— Идите с Богом, — ответил старик и бесшумно закрыл дверь.
2. ПОЛКОВНИК БЛЭК, ФИНАНСИСТ
Фирма "Блэк и Грам" пользовалась в Сити определенной известностью. Быть может, потому, что Грам был безупречным человеком — он был набожен и щедро тратился на благотворительные цели. Блэк даже жаловался, что Грам своей сумасшедшей расточительностью его разорит.
Грам позволял своему доброму сердцу властвовать над рассудком; он был слишком слаб и уступчив для того, чтобы быть деловым человеком. Дельцы Сити очень скептически относились к Граму, его сравнивали с добродушной старой дамой. Но Блэка это не смущало, на все сомнения, которые ему приходилось выслушивать, он отвечал только таинственной улыбкой и продолжал жаловаться на своего компаньона. Он безразлично относился к усилиям Грама, которые тот прилагал для поддержания хорошей репутации фирмы, и плевал на дурные слухи, ходившие о нем самом.
Чин полковника Блэк присвоил себе самовольно; в офицерских списках его имя не упоминалось. Даже в обширных списках почетных членов американской армии его не было.
Блэк и Грам основывали акционерные общества и торговали ценными бумагами и акциями. Они советовали своим клиентам купить те или иные бумаги, и клиенты, согласно их советам, покупали или продавали. Через некоторое время они получали от фирмы "Блэк и Грам" вежливое послание, в котором им с сожалением сообщали, что их счет у фирмы исчерпан. Одновременно их просили как можно скорее урегулировать свои финансовые обязательства, появляющиеся непонятным образом. Из этих скромных начинаний и развилось дело с большим будущим. Грам вскоре
вышел из предприятия; по правде говоря, он никогда и не был компаньоном. Сомневаются даже, существовал ли такой I рам вообще. А Блэк пошел в гору, и в некоторых кругах его имя стало пользоваться чуть ли не волшебным влиянием. В других слоях общества его, правда, не упоминали, и могущественные банкиры Сити, как-то: Фаранг, Вертхеймер, Скот-Гризон, официально о нем ничего не знали. Они вели свои дела спокойно, благородно, отдавали миллионы под смехотворно низкие проценты, финансировали правительственные займы и большие государственные предприятия, покупали запасы золота. Так они заполняли свои рабочие часы. В одиннадцать утра эти господа подвозились в элегантных машинах к своим конторам на Гриднидль-Стрит, а в четыре за ними приезжали автомобили, чтобы отвезти домой.
Правда, они читали о полковнике Блэке в газетах, как читали обр всем другом; иногда торговые отделы газет были переполнены отчетами о предприятиях Блэка. Они знали о его необычайно больших оборотах на бирже процентных бумаг, о его закупках аргентинских акций электрических заводов, о его каучуковых плантациях и канадских рудниках, но не выражали ни одобрения, ни осуждения. Они смотрели на этого человека с тем же снисходительным любопытством, которое большой, тяжелый паровоз скорого поезда мог бы испытывать к маленькому легковому автомобилю.
Но когда полковник Блэк в один прекрасный день предло- жил этим магнатам выгодное дело, они высказали свое сожаление о том, что не в состоянии ближе познакомиться с интересным предложение полковника Блэка" . Немного оро- бевший и обозленный полковник обратился к одному американскому обществу: звучные имена ему были необходимы. Ведь американцы не глупые люди, думал Блэк, и сделал им предложение, на вид необычайно заманчивое, а на самом деле просто дерзкое. Ему недолго пришлось ждать ответа.
"Милостивый государь (это была одна из тех американских фирм, которые ворочают миллионами, не изменяя в то же время ни на йоту тона своих писем), мы основательно проверили предложенный вами план и убедились в том, что вы на таких делах крупно зарабатываете; но нам кажется вероятным, что и мы сможем свести это дело к барышам" .
Однажды под вечер Блэк вернулся в Лондон, чтобы присутствовать на заседании правления. Он провел несколько дней в деревне, чтобы набраться сил для предстоящей борьбы, как он сказал участникам заседания наполовину весело, наполовину цинично.
Он был широкоплечим человеком среднего роста. Его худое бледное лицо с желтоватым оттенком было одним из тех лиц, что не забываются. И не только этот странный желтоватый цвет, не только эти прямые, черные брови, эти тон-кие, крепко сжатые губы бросались в глаза, — вся наружность этого человека как-то въедалась в память.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45