Хотите, тут же, за столиком? Как будете сдавать: устно, письменно?
— Ой, кофе наш остыл! — Аудроне вскочила из-за столика. Худая, в брючках, все еще, несмотря на свою пронырливость, привлекательная.— Сейчас горяченького принесу!
— Не утруждайтесь, коллега. Боюсь, это не повысит ваших шансов.
— Я не столь наивна, товарищ преподаватель. Но почему бы вам, вместо того чтобы мучиться с тупицей, не устроить себе маленький праздник? — Она опять тряхнула светлой головкой с большими кольцами химической завивки, словно сама удивилась собственному предложению.— Себе. И, конечно, мне. Черкнули бы в зачетке — и обоим подарок!
— Сначала работа, коллега! А уж потом праздник.
— Не сердитесь, эта мудрость устарела. В наши времена все наоборот.— Аудроне уже некуда было отступать, она шла ва-банк, любуясь своей смелостью.— Празднуем и снова празднуем!
— И все на одну стипендию? — Алоизас не собирался открывать диспут, социология — не его область.
— Мы уже толковали об этом, товарищ преподаватель. Вы же не с дерева свалились. У каждого студента, за исключением тех, кто воспитывался в детдоме, есть предки, а предки эти...
— Ин-те-рес-но,— ее наглость лишала его дара речи,— и кто же еще есть у ваших предков?
— Я и еще одна студентка. То бишь — сестрица. И маленький домик в Паланге.— Руки ее очертили другой дом — совсем не маленький.
— Покажите-ка вашу зачетку.
— Подпишете?
Какой вы чудесный!
Алоизас полистал книжечку, руки его задрожали. Опять пятерки. Лишь кое-где четверка. И ни одной тройки. Так же, как у Алмоне, но зачетка поаккуратнее, в целлофановой обложке. Что за ерунда? С каких это пор дифференцированный зачет — непреодолимая преграда для отличников? Посидела бы два-три часа над конспектами — и не надо было бы унижаться.
— Вы любите Палангу? Приезжайте всей семьей. Вас всегда будет ждать свободная комната. Все удобства, в окна сосны стучатся, а пройдешь лесок — море.
— Не люблю моря,— Алоизас закрыл зачетную книжку. Теперь все ясно. Ты мне, я тебе.— Не люблю курортов.
— Жаль.— Аудроне не спускала глаз с его мужественного, красивого, но, по ее мнению, туповатого лица.— А может, попробуете? Шум прибоя еще никому не повредил, товарищ преподаватель.
— Поберегитесь, чтобы не повредил вам, коллега.— Алоизас резко встал, чуть ее опрокинув столик.— Слабому студенту, может, и поставил бы зачет, из жалости. Вам — нет.
- А если я и есть слабая? — Ее ротик искривился блеклой улыбкой — не взлетела та победно порхающая птичка! — над губой выступили бисеринки пота. Сейчас поведает про свою спиную боль? Всякое ведь случается с молодыми людьми. Нет.
Улыбка завершилась громким, нахальным смехом.— Все мы люди, все человеки, у каждого свои слабости. Разве не так?
— Возможно.— Он окончательно разочаровался в собеседнице, но снова сел. Что еще сумеет она посулить, после того как он отказался бесплатно слушать шум прибоя?
— Признав слабость проявлением человечности, давайте причислим сюда и снисходительность.— Аудроне чувствовала, что проигрывает, но сражалась изо всех сил.
— Разве я не был предельно снисходителен, коллега? — Голос Алоизаса стал жестче.— Повторите курс. Другого способа помочь вам не вижу.
— Увидите, увидите!
— Как понимать вас? — Он не сдержался, отодвинулся вместе со стулом подальше от столика.
Аудроне передернула плечиком. Она обиделась и не собиралась объясняться.
— Спасибо за кофе. Кажется, мы в расчете?
Алоизас встал, расправил плечи и твердо зашагал к двери. Забыл пригнуться и трахнулся головой о притолоку — аж искры из глаз посыпались. Сурово обернулся к виновнице своей забывчивости, словно требуя ответа за это свинство.
Однако Аудроне И. уже не смотрела на него. Кусая губку, собирала со стола свои вещички. Как после неудачной распродажи на базаре. Меткое сравнение не успокоило Алоизаса. Да, пользоваться ее услугами не следовало, пусть он и уплатил за оставшийся невыпитым кофе. И с Алмоне И. вчера не нужно было возиться, и с этим наглецом Н., который поливал грязью уважаемого человека. Не допустил бы он такого до поездки в горы, злосчастные, все в его жизни спутавшие горы! Он забыл, что с тех пор минуло семь лет, как наяву увидел стену, нависшую над его простоволосой, цепенеющей от ледяного ветра головой. Раньше, когда не было этой стены, неучи и лентяи боялись его как огня, несмотря на то, что никому мелочно не мстил. Тогда он, вместо того чтобы напрасно взывать к добропорядочности, лишь скривил бы в усмешке рот, и бездельники тут же оцепенели, растеряв свою наглость. Все же Аудроне И. симпатичная, промелькнула предательская мысль. Взять себя в руки! Застегнуться на все пуговицы! Чтобы ни щелочки — для сомнений, слабости, жалости.
— Не ваш ли платок, товарищ преподаватель?
— Спасибо.
Алоизас подозрительно оглядел протянутый носовой платок, точно ему пытались всучить лягушку. Редко что-нибудь терял.
— Наконец-то встретила вас!
Красные ноготки, даже глазам больно от их пронзительной лаковой яркости, платиновое колечко с алмазом. Не часто доводится видеть на студенческих пальцах алмазы, поэтому Алоизас не сразу отвел взгляд от холеных рук. Оцени, мелькнула мысль: не побрезговала твоим помятым платком.
И тонкий аромат. Может, не наилучших, но, безусловно, французских духов. Строгий черный костюмчик. Под волной тяжелых медных волос — точно у старинной статуэтки — светится лицо знающей себе цену красивой женщины. Искусно подведенные полуприщуренные веки свидетельствуют, что этим знанием она даже несколько тяготится, как и другими будничными заботами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209