— Я с тобою серьезно говорю!
Алоизас едва сдерживает себя — так бы и встряхнул это расслабленное тело. Впрочем, хватит трепать себе нервы, довольно загадок и отвратного настроения. Но и в этот момент, добиваясь полной ясности, он не особенно ее жаждет. Ясность может еще сильнее все запутать. Поэтому он сбавляет тон, хотя все еще сверлит жену глазами.
— И все-таки, что с тобой стряслось, Лина? Вроде бы имею право знать...
— Со мной? Ничего. Ровным счетом ничего... Может, с тобой? Это не ответ, скорее отговорка, если не дерзость. Да, с ним кое-что случилось, не успел еще толком разобраться, что именно. Прежде всего, беспокоясь о ней, ни на строку не продвинулся вперед. Во-вторых, какая-то девка лапала его перламутровую раковину — отныне будут раздражать следы чужих пальцев на ней. В-третьих, разнервничавшись, он изменил самому себе, своим принципам: готов был заварить чай! До сих пор ни разу даже газа не зажигал. Не бог весть какая наука, как-нибудь постиг бы, но сегодня — чай, а завтра? Чего еще потребует она завтра? В какой капкан чуть-чуть не сунул голову! Он ощущает себя преступником — перед собой и перед Гертрудой. Ясно видит сестру — стоит в дверном проеме. Лицо каменное, широченная верхняя губа осуждающе вспухла.
— Глупости.
Что может случиться дома?
Он не склонен выдавать себя. И Гертруде нечего здесь делать. Все же мысленно представляет ее себе — повернулась, уходит, взгляд провожает напряженную, обиженную спину. А ведь и она человек! Не видимся по целым месяцам, не звоню. Сегодня я, как никогда прежде,— Губертавичюс, преисполненный уважения к своему роду.
— Дома... дома?
Что это? Спит с открытыми глазами, хоть и пытается улыбнуться? Лицо — белое, плоское, твердое. На такое бабочка не сядет. Кажется, выдавит улыбку — и пойдет лицо трещинами. Ей-богу, не видывал у нее такого, нет, вру, видел. Не хочется вспоминать где.
— Ладно. Устраивайся как тебе угодно, но возвращайся пораньше. Ночные прогулки могут плохо кончиться! — Во что бы то ни стало надо заставить ее еще дальше отступить от своих принципов, добровольно сойти с которых сама — кто же еще не слыхала про студентку? она обернулась, а над собою...
Нашли в овраге за городом... Трое извращенцев, один несовершеннолетний, бежавший из колонии... Неужели не слышала?
— Говорил кто-то еще в прошлом году.— Лионгина явно тянет время — последние мгновения бездеятельности и расслабленности.
— В прошлом? Думаешь, нету новых фактов? — Действительно в прошлом... Вот ведь неудачный пример привел. Уже который раз подводит в этот вечер память! — А про одну пожилую женщину рассказывают..
— Лучше обрати внимание на пожилую женщину рядом с тобой! — Лионгина отталкивается от стены и, стараясь держаться прямо, поднимает на мужа неживое лицо, кажется, упади она — зазвенит осколками.— К ней приставал на улице пьяный мальчишка. Веришь?
— К тебе? Пьяный? — Этого следовало ожидать, недаром мерещились ему за окном всякие чудища, пусть виднелись там только голые, облитые дождем деревья, обычные деревья.
— Почему бы и не ко мне, если к старухам пристают? Ведь я достаточно старая! — И, вместо ужаса или возмущения, у нее вырывается смех, хохочет так, что затылком стукается о стену, давится, икает и никак не может остановиться, хотя понимает, что хохот ее непристоен, оскорбителен. И еще понимает, что смеется не над тем, как ошарашен был преследователь. Может, все это заслужено - и только? Не могла сразу сказать? И тебе смешно? Алоизас сцепляет пальцы, чтобы руки не сжались в кулаки и не нависли над белым, издевающимся над ним,— безусловно, над ним! — лицом. Когда-то да, не кулаком, но сам покачнулся от удара, ползал в пыли около упавшей, умолял подняться. Может, выдумала этого мальчишку, если хохочет? А если этим, рвущим ей самой грудь, смехом пытается прикрыть нечто более страшное, ударившее душу куда больнее?
Никогда не страдала от выдуманного. Бредила когда-то горами, но они кололи глаза, лезли в окна — тех камней не надо было выдумывать. Все, что происходит сейчас, не в их ли ледяной тени зародилось? Не в глубокой ли бездне? - Нет, надо что-то делать! Надо! Он топчется на месте, так как кухонька величиной с карман. Утереть ей злые слезы? Подать воды? Покликать соседей? Она никого и близко не подпустит — ногтями защитит свое право на дурацкий смех. Кажется, в клочки могут разодрать ее дрожащие растопыренные пальцы. Отправить завтра к врачу? Ведь очевидная истерика, нервный шок. Мелькнувший в голове термин — шок — как-то объясняет происходящее и немного успокаивает. Сейчас все пройдет, должно пройти. Поторопись — и сделаешь из мухи слона. Выставил бы себя на посмещище! Что-то предпринять нужно, но не наобум, а всесторонне обсудив положение, обдумав возможные последствия.
— Ты переутомляешься.— Он поглаживает воздух, не касаясь ее словно успокаивающегося после побоев тела.— Переутомляешься, а я слишком требователен.
Она не отвечает, напуганная своей истерикой,— с опозданием до сознания ее доходят отзвуки мучительного смеха.
— Нервы — бич нашего века.— Банальная фраза ободряет. Глаза Лионгины, заметившие его не осмеливающуюся дотронуться до нее руку, теплеют от благодарности.— У тебя слишком много забот для одного человека. Давай попробуем перераспределить семейные обязанности, а, Лина? И социологи советуют,— Алоизас пытается заинтересовать приходящую в себя Лионгину предложением, в реальность которого и сам не очень верит. Больше всего жаждет он не дополнительных обязанностей, а спокойствия, которое бы не нарушали взрывы болезненного смеха, уличные происшествия и странные визиты,— вновь ощутил запах Алмоне!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209