Лионгина как-то наблюдала за ней на концерте Будапештского симфонического, куда собрался весь Вильнюс. Заострившийся носик, глаза как гвозди — впиваются в каждую со вкусом одетую. Ошиваясь возле Дома моделей, шныряя по складам баз, магазинов, совсем опростилась, подурнела. Поостерегись и ты, предупредила себя Лионгина, станешь похожей на нее. Нет! Для тебя вещи не главное. А что главное? На этот вопрос ответить не сумела. Пришла мода на шубки, и уважающая себя женщина не может появиться без нее. Ерунда! Шуба это всегда шуба, особенно за такую цену. Не удовлетворил и этот ответ. Знала одно: будет замечательно, если удастся вырвать добычу у Алдоны.
— Ее так легко не отошьете, Лионгина,— мрачно предупредила буфетчица.
— Почему? — Лионгина замолчала, чтобы не выдать себя.
— Верная жена, заботливая мать. У нее ведь мальчик и девочка, славные детишки.
— За кого вы меня принимаете, Вильгельмина? За шантажистку?
— Не забывайте о ее папаше. Хоть и бывшее начальство, на Дом моделей управу найдет.
Лионгина вздохнула в трубку. Да, Алдону И. легко не одолеешь. Здесь пойдет борьба по правилам. Побеждает тот, кто быстрее, цепче...
Становишься невыносимо цинична! Ничего подобного, борюсь за себя и... за Алоизаса. Он живет на правах ребенка, постаревшего ребенка, и если бы не я... Удобно прятаться за его беспомощность, когда неспокойна совесть? Буду с ним нежнее, мысленно пообещала она.
— Сердечное спасибо, Вильгельмина. Ваша информация мне очень полезна.
— Жаль, ничем больше не могу помочь. Оставить горошек?
— Не стоит. А для Бригиты есть билетик. В пятом ряду, как всегда.
— Как считаете, Лионгина? Не обанкротимся из-за вашего Игермана? — Ляонас Б., удобно устроившись в мягком кресле, печально улыбается тонкими, больше скрывающими, чем что-либо сообщающими губами. Не дождавшись ее, сам явился.
— Почему моего? Пока что он ничей.— Кому другому ответила бы и порезче.— Не обанкротимся, если гастроли и не состоятся. Продано всего тридцать четыре билета.
— Не густо.
Художественный руководитель озабоченно поднял голову, пышные брови устремились вверх по лбу. Брови и волосы напомнили ей другого человека, хотя подстрижены и образцово приглажены. Ляонас не выносил хаоса, бередившего душу и внешность, однако все равно походил на бывшего начальника Лион-гины, как могут походить друг на друга только сыновья одной матери. Старого громогласного великана с изуродованной кистью левой руки словно кто-то пропустил сквозь стиральную машину, и появился этот — грустно-меланхоличный, сокрушающийся, с неприятно влажными ладонями, чего стесняется и потому не сует руку каждому встречному. Необузданный великан — старший — уже покоится на кладбище в Антакальнисе, младший стремится к гармонии, не в силах обрести ее.
— Держу про запас роту курсантов, товарищ директор.
— Браво, браво! — шеф беззвучно поаплодировал.— Не представляю себе, как бы мог обойтись без вас хоть один день.
Набивший оскомину комплимент. Смесь искренности и иронии.
— Погодите,— он потер лоб, вспоминая что-то.— А почему курсанты? Летом, когда приезжал льежский саксофонист, вы посадили в первых рядах колхозных бухгалтеров.
— Курсы закрылись, бухгалтеры разъехались.
— Браво, браво! Уж не сообщите ли вы мне в один прекрасный день: мол, держу на прицеле отдел копытных зоопарка — мулов, ослов, пони?
— Слишком большие расходы — везти такую публику из Каунаса.
Кроме того, парнокопытных и здесь хватает.
— Ну и язычок у моего заместителя! — Ляонас Б. сыпанул смехом, скорее даже не рассмеялся, а прыснул, и это будто не принадлежащее ему прысканье разрушило печально-ироничную серьезность лица.— На первый взгляд не скажешь, что вы такая колючая.
И поспешил сомкнуть свои бледные губы. Казалось, сам шокирован этим ребячьим хихиканьем, выдающим некие непохвальные свойства характера или души.
— Уж какая есть.
— Не обижайтесь. С виду вы — ангел.
— Придумайте более земной вариант. Ангел — существо бесполое.
— К сожалению, я привык смотреть в лицо ангелу.
— Банально, директор!
Опоздал ты с ангелами. Она чувствовала: отомстила, пусть и мелковато.
— Не сердитесь, поэтом не был и уже не стану. Братец мой, если помните, тот был поэтом. Пусть одной темы, одного мотива. Такой поэзией можно убить, можно из мертвых воскресить. Но там, где кончалась борьба, мой брат чувствовал себя обиженным младенцем. Завидую темпераменту его поколения.
От меня, увы, таких слов, которые умел говорить он, никто не слышал.
— Я вовсе не жажду быть воспетой.— Лионгина снова уколола, на этот раз болезненнее; руки Ляонаса Б. скользнули под стол, как беспомощные существа.
— Напрасно, напрасно.— Он сморщил красивый высокий лоб, в сиянии которого умещалось все, что было в этом человеке доброго и хрупкого.— Вам очень пристали бы дифирамбы, этакий ореол славы. К сожалению, я плохо умею славословить. Нет доверия к произносимым словам. Мне далеко до вас! — Теперь уколол он и погрустнел: не захотелось наслаждаться маленькой победой.— Слова... Что хотеть от слов, если звуки обманывают? А ведь звуки — это музыка!
— Не надо огорчаться, директор.
— Ляонас. Меня зовут...
— Директор, прошу вас!
— Как всегда, неумолимая, гордая.
Низкому голосу вторила нежная упрекающая улыбка.
По установившемуся между ними неписаному правилу, Лионгина ответила рассеянной улыбкой, хотя не простила ему. Только что, вроде бы шутя, указал мне мое место. Место современного Фигаро, обязанного служить своему господину, который не умещается в одном амплуа, а выступает разом в двух или трех лицах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209