Он посмотрел вниз. Там,
у подножия, над вырытой в земле ямкой присела на корточки маленькая
байаньская женщина. Похоже, что она голыми руками выкопала эту ямку, две
аккуратные кучки свежей, рыхлой земли справа и слева от нее подтверждали
это.
Женщина не замечала Пола. Не отрываясь, она смотрела прямо перед
собой. А он глядел на нее... И тут она снова закричала.
Это не был крик боли или страха. Без всякой видимой причины
подсознание подбросило Полу слово "причитание". Никогда в жизни он не
слышал причитания, но он не сомневался, что звучать это должно именно так.
Пол почувствовал, что присутствует при чем-то глубоко личном,
сокровенном. И однако, снедаемый любопытством, не трогался с места.
Стараясь стать как можно менее заметным, он даже лег на землю. В какой-то
момент женщина потянулась, подняв голову к небу и откинув с лица волосы
испачканной в земле рукой. Затем она вновь застыла в прежней позе, и опять
закричала.
И тут Пол понял, что она ждет ребенка.
И понял также, что по одной ей известной причине, она пришла в это
уединенное место, чтобы его родить.
Пол хорошо видел, как все произошло. Собственно, это не заняло много
времени. Женщина тяжело задышала, начала выгибаться и вскоре голова
ребенка появилась у нее между ног. Еще мгновение и, подобно маленькой
темной рыбке, крошечное тельце скользнуло в приготовленную для него ямку.
Все так же сидя на корточках, женщина немного отдохнула. Затем
движением, которое не смогла бы повторить ни одна европейская женщина, а
возможно и ни одна из женщин Земли, она наклонилась вперед и, опустив
голову меж разведенных колен, перекусила пуповину.
Перевязав пуповину, женщина вынула новорожденного из ямки и положила
на кучку рыхлой земли рядом с собой. Скоро вышел и послед. Она еще раз
вскрикнула, на этот раз тише, потом встала. Налетевший со стороны леса
ветер трепал ее длинные волосы. Какое-то мгновение она казалась маленькой
черной статуэткой, высеченной из живой скалы, отважно противостоящей
времени и пространству.
В следующий момент она уже засыпала ямку и, бережно прижимая к груди
новорожденного, села на землю, скрестив ноги. Она внимательно разглядывала
своего ребенка... а Пол Мэрлоу, не отрываясь, смотрел на нее. Ему
почему-то казалось, что все это только сон, не больше.
И вдруг она вновь запричитала. На этот раз горько, безутешно. Это был
крик души, плач бесконечного горя. И Пол понял, что это совсем не сон.
Он встал, и женщина увидела его. Крик замер у нее на устах. Она
нервно прижала к себе ребенка. Женщина держала его так, словно не верила,
не хотела поверить в его существование. Страх исказил ее лицо.
Пол спустился к ней.
- Орури приветствует тебя, - мягко поздоровался он.
- В приветствии благословение, - прошептала она в ответ.
Ее голос дрожал. Похоже, только огромным усилием воли она
удерживалась от рыданий.
- Прости меня, - сказал Пол. - Я был на той стороне холма. Я услышал
твой плач и пришел узнать, что случилось...
- Господин, но за что мне вас прощать? - слезы покатились по ее лицу.
- Воистину, господин мой, здесь нечего прощать... разве только... - не в
силах больше сдерживаться, она разрыдалась. Заплакавший было младенец
вновь замолчал, словно почувствовав горе матери.
- Но что случилось, дочь моя? - Пол бессознательно перешел на диалект
байани, на котором разговаривал простой люд.
- Это, отче, мой третий смертный грех пред лицом Орури - которого я
люблю всем сердцем. А плачу я потому, что теперь клинок Энка Нэ должен
пронзить и чрево мое, и его плод Если только... Если только...
- Если только что? - ошеломленно переспросил Пол Мэрлоу.
- Если только вы, отче, не соблаговолите забыть все, что видели. Если
только воля Орури не в том, чтобы я и это несчастное творение моей плоти
покинули родные места.
- Но, почему, дочь моя? Ты жива, и твой ребенок тоже. Чего еще можно
желать?
Женщина понемногу приходила в себя.
- Мой господин спрашивает, чего еще можно желать? - вызывающе
переспросила она. - Много чего... Очень много!.. Смотрите, вот он - третий
грех... - и она протянула Полу своего ребенка.
Пол непонимающе глядел на младенца.
- Дочь моя, - наконец произнес он, - ты родила красивого, крепкого
сына. Произвести на свет такого ребенка - не самое большое несчастье в
жизни.
- Смотрите, - повторила женщина, и это прозвучало почти как приказ.
Она показала левую ручку младенца.
Пол Мэрлоу посмотрел и увидел, как четыре крохотных пальчика
судорожно сжимаются и разжимаются. Обычная ладошка новорожденного. Пол
почувствовал глухую боль в руках, там, где несколько месяцев тому назад
были отсеченные по приказу Энка Нэ мизинцы.
- Очень энергичное дитя, - выдавил он. - Ну и что?
- Смотрите, - печально повторила она и показала правую ручку ребенка.
Остолбенев от изумления, Пол Мэрлоу увидел пять пальчиков. Пять
пальцев! Пять!
- Отче, теперь вы понимаете, почему я должна бежать отсюда? Почему ни
я, ни мой сын не можем вернуться в Байа Нор?
Упав на колени, она прижалась лбом к его ногам.
- Господин мой, вы чужестранец, и, говорят, Орури наградил вас
мудростью. Скажите только, что вы забудете все, что видели. Скажите
только, что я могу уйти отсюда с миром. Я не прошу ничего больше.
- Но дочь моя, я ровным счетом ничего не понимаю.
- Отче, есть много такого, чего не понимает никто... никто, кроме
Орури и Энка Нэ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55