Мы как бы изменим ход событий: вас не вычистят из милиции, как это было в действительности, и вы закончите уголовное дело Апостолова - Гущака, доведете его до логического конца. Умозрительно.
- Вряд ли это возможно, - возразил ученый. - Иные времена, иное понимание происходящего, да и сам инспектор милиции - совершенно не тот человек. - Решетняк добродушно улыбнулся Ковалю, глядя на него поверх сдвинутых на кончик носа очков. - А зачем это вам?
- Все расскажу, Алексей Иванович, потерпите немного, прошу вас.
- Дело Апостолова вел после меня инспектор розыска Козуб. Он перешел потом в Центророзыск, перед войной работал где-то прокурором или судьей, а теперь живет в Киеве, кажется, на пенсии.
- Я о нем знаю. Он еще работает. Юрисконсультом.
- Найдите его и поговорите с ним. А у меня, - Решетняк широко развел руки, словно хотел охватить всю комнату с ее мешками, снопами, стендами, банками, диаграммами и бумагами, - а у меня - столько дел! Некогда вздохнуть. Да и далек я от этого всего. Совершенно иное направление мыслей.
- Конечно, не так-то легко от академической уравновешенности возвращаться в то тревожное время, к забытому делу. Но это ведь ваша молодость, Алексей Иванович!
- Это для меня теперь - иная планета.
- Но тот духовный подъем, который сотворил из не очень грамотного комбедовца интуитивно справедливого и умного юриста, надо полагать, еще жив в вашем сердце!
- Еще бы! - улыбнулся Решетняк. - И наука ведь перестает быть наукой, едва появляется в ней, как вы сказали, "уравновешенность". А вы хитрец, товарищ подполковник! - И Решетняк молодо сверкнул глазами.
- Что поделаешь, приходится. Вы когда-то тоже были хитрецом. Вашу супругу зовут Клавдия Павловна? - неожиданно спросил Коваль.
- Да. Вы это знаете.
- А девичья фамилия?
- И это тоже вас интересует? - лицо Решетняка стало серьезным.
- Да так, между прочим, - уклонился от конкретного ответа Коваль. Нам с вами все-таки придется сесть в машину времени и отправиться в прошлое. Там, в прошлом, вспомните, Алексей Иванович, был человек по фамилии Гущак. Андрей Гущак. Он принимал участие в ограблении банка.
- Да... но...
- Но почему мы возвращаемся к этому сейчас? Это вы хотите спросить?
Профессор кивнул. Теперь он как-то нахохлился, и глаза его потеряли радужный блеск.
- Потому что Андрей Гущак снова появился на горизонте. Приехал из Канады, куда он сбежал в двадцать третьем году.
- Гущак?! Тот самый?! - профессор вытаращил глаза. - Но...
Коваль снова закончил мысль за него:
- Какое это имеет отношение к профессору Решетняку и к его жене? Да? Отвечаю. Бывший инспектор розыска Решетняк поможет нам установить старые связи Гущака.
- Вы снова возбуждаете это забытое дело?
- Нет. Дело появилось новое. Но связано оно со старым.
- А зачем Гущак вернулся?
- Это и меня интересует. - Коваль пристально посмотрел на профессора. - Интересует, кто, кроме него, мог знать, где спрятаны награбленные ценности. Миллионы! И почему дело было закрыто, хотя ценности так и не были найдены. Вы никогда не задумывались над этим?
- Нет... Но если подумать... Дело закрыли потому... Да, потому, что все равно никто ничего не нашел бы. Ведь Гущак тоже считался погибшим. А теперь выясняется, что не погиб, а сбежал за океан. И денежки тоже мог с собою забрать.
- Все осталось на нашей земле.
- Гм... А почему вы спросили о жене?
- Она не могла видеться с Гущаком?
- По-моему, она и не знает, что на свете существует некий Гущак.
- И вы тоже только от меня слышите о его возвращении из-за границы?
- Конечно! Почему вы думаете, что Клавдия Павловна могла знать этого проходимца или даже видеться с ним? - перешел в наступление профессор, наклонив голову так, словно намеревался боднуть Коваля.
- Пожалуй, об этом вы уже сами догадались по моему вопросу о ее девичьей фамилии.
- Ах, вот оно что! - глаза Решетняка вспыхнули гневом. - К ней ограбление банка Апостолова не имело никакого отношения.
- А куда девался сам Апостолов?
Профессор пожал плечами:
- Исчез бесследно. Скорее всего, его убили те же грабители, а возможно, и умер своей смертью. Сколько времени прошло! Ему сейчас за восемьдесят было бы. Нет, мы с Клавдией Павловной как уехали в село, так о нем больше ничего и не слышали.
Решетняк уже понял, что инспектор милиции "прощупывает" его, и обиделся. Между тем Коваль, казалось, не замечал этого.
- Не можете ли вспомнить, Алексей Иванович, где вы были и что делали в прошлый понедельник? От шести до десяти вечера? - без всякого перехода спросил Коваль.
Профессор сперва никак не реагировал на вопрос. Потом проговорил сухо и холодно:
- Никому нет никакого дела до моих личных дел. Надеюсь, наша беседа окончена? - и встал.
Коваль жестом остановил его:
- Нам прощаться рано, уважаемый Алексей Иванович. Кто-кто, а вы-то ведь прекрасно понимаете, что если инспектора милиции что-либо интересует, то это не каприз его и не прихоть.
- Я слушаю вас, - Решетняк покорно сел.
- В понедельник, между шестью и десятью вечера? - напомнил Коваль.
- Не помню.
- А ваша жена?
Решетняк ответил не сразу и словно пересиливая себя:
- Тоже не помню. Не следил. Но, наверно, дома. Или на даче. Мы в те дни еще жили на даче.
Коваль не настаивал на ответе. Он, казалось, остался доволен первым знакомством с профессором. Прощаясь с немного встревоженным и рассерженным Решетняком, он крепко пожал его руку, словно благодарил за беседу.
16
Не было у профессора Решетняка такого уж острого желания путешествовать в прошлое. Но после ухода Коваля долго еще сидел он в своем кабинете один.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89