В комнату вошла Вирджиния Грейлок, которая несколько часов назад (не
могу поверить!) стала миссис Матучек. Я увидел ее: высокую, изящную,
тонкую, в белом платье, увидел ее прекрасное лицо и облако рыжих волос,
падающих на плечи. Я был так ошеломлен, что голос ее воспринял, как
симфонический аккомпанемент. Ей пришлось повторить:
- Дорогой, ты абсолютно убежден, что мы не можем взять его с собой?
Это такое испытание для его нервов!
Я очухался достаточно, чтобы ответить:
- Его нервы сделаны из оружейной стали. Это прекрасно, что он хочет
спать с нами в одной постели... Когда мы вернемся, допускаю, что это
разумно... но неразумно, если весь мой медовый месяц на моем животе будут
находиться 15 фунтов веса черного колдовского кота. Кроме того, что еще
хуже, он предпочитает твой живот.
Джинни залилась румянцем.
- Будет непривычно и странно, если я после скольких лет останусь без
него. Он мой близкий друг. Если он обещает вести себя хорошо...
Свартальф, успевший забраться на стул, терся о ее бедро и мурлыкал. И
все же я опустил поднятую было ногу.
- Он не способен вести себя хорошо. И он не нужен тебе. Мы же
собираемся забыть обо всем на свете, забыть о делах, так ведь? Я не буду
штудировать никаких текстов, не стану навещать моих товарищей-оборотней.
Мы даже не посетим семейство койотов-оборотней из Акапулько, тех, которые
приглашали нас. Ты не собираешься ни заниматься колдовством, ни посещать
шабаши. Мы с тобой будем вдвоем, и я не хочу, чтобы твоя мохнатая
штучка... - я моментально осекся, но Джинни ничего не заметила. Она лишь
вздохнула и, кивнув, начала гладить спину коту.
- Хорошо, дорогой, - сказала она. И будто в ней щелчком возродилось
былое.
- Решил напялить семейные кальсоны? Наслаждайся, покуда сможешь.
- Намерен это делать всегда, - похвастался я.
Она вздернула голову.
- Всегда? - и поспешно добавила. - Нам пора отправляться. Все
упаковано.
- Давай, супруга, - согласился я. Она показала мне язык. Я погладил
Свартальфа.
- До свидания, дурачок. Надеюсь, ты не в обиде?
Он легонько куснул мою руку и заявил, что не согласен. Джинни крепко
обняла его, затем схватила меня за руку и торопливо повела к двери.
Дом, в который нам предстояло потом вернуться, находился вблизи
университета Трисмегиста. Наша квартира была на третьем этаже. Наша,
состоявшаяся утром свадьба была тихой и скромной. Несколько друзей в
церкви, потом завтрак у кого-то из них дома. А затем мы сказали им: "До
свидания". Нью-йоркские родственники Джинни и мои - в Голливуде - были
богаты. Они скинулись и подарили нам персидский ковер. Подарок нас
несколько потряс, но покажите нам новобрачных, которым бы не хотелось
чуть-чуть роскоши.
Ковер лежал на лестничной площадке, под лучами солнца его краски
пылали. На заднем конце громоздился багаж. Мы уютно уселись бок о бок на
подушках из полимеризованной морской пены. Джинни прошептала слова
команды. Ковер двинулся так плавно, что я не заметил, как мы поднялись в
небо. Ковер не обладает той скоростью, что спортивная модель помела, но
300 драконьих сил вынесли нас из города за считанные минуты.
Под нами развертывались громадные районы среднего запада. Здесь и та,
словно серебристые ленты блестели реки. Мы были наедине с птицами и
облаками. Мы неслись, и ни ветерка не проникало сквозь защитный экран.
Джинни выскользнула из платья. Она была одета только солнцем. И теперь я
понял теорию транзитного переноса. Отсутствие чего-то имеет столь же
реальное значение, как и наличие. Мы летели на юг и купались в солнечном
свете. Когда настали сумерки, мы остановились и поужинали в очаровательном
ресторанчике. Это было в Озарке. Но мы решили не останавливаться в
помело-отеле. Мы полетели дальше. Ковер был мягкий, толстый, покойный. Я
хотел было поднять откидной верх, но Джинни сказала, что, если мы
спустимся пониже, то там будет теплее. И она была права. Небо было усеяно
звездами. А потом поднялась большая желтая луна, и в ее свете половина
звезд исчезла. И воздух был наполнен шепотом, и внизу была темная земля, и
мы слышали, как поет слитный хор кузнечиков. И все, что случилось дальше,
вас не касается.

15
Я точно знал, куда мы направляемся. Мой фронтовой друг, Хуан
Фернандец, нашел хорошее применение приобретенным в армии знаниям. Он
служил в секции пропаганды и создал там немало превосходных сценариев.
Теперь он готовил уже не посылаемые на врага кошмары, а сонные серии.
Передачи пользовались популярностью, и заказчики платили Хуану
соответственно. По сути, все любили Хуана, если не считать
психоаналитиков. Теперь, когда научные исследования привели к созданию
эффективной противомагнитной техники, психоанализ устарел. Хуан в прошлом
году соорудил в стране своих предков дачный домик. Домик был выстроен
почти на самом побережье Соноры - это одно из наиболее красивых мест
Митгарда. Фернандец пригласил меня сюда на этот месяц, и мы с Джинни
подгадали соответственно под этот срок нашу свадьбу.
В полдень следующего дня мы пошли на посадку. К западу голубым и
белым играл калифорнийский залив, продолженная прибоем широкая полоса
песчаного пляжа и громоздящиеся ярус за ярусом утесы и, наконец, вся
развертывающаяся к востоку страна - сухая, внушающая страх и застывшая. А
вознесенный над спадающим берегом домик был окружен зеленью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96