Управление авиацией с земли как раз и было новым делом.
– Прошу рассматривать данное поручение, – напутствовал Вершинин Бормана, – как одно из самых важных для успеха всего дела. Надеюсь, вы справитесь с ним как нужно.
Получив подробный инструктаж Вершинина, генерал немедленно отправился на главную радиостанцию наведения. Кроме него самого, там находились также расчет радиостанции, офицер-оператор и шифровальщик.
Вершинин же при каждой возможности посещал пункт управления. Он с удовлетворением заключил, что его выбор оказался на редкость удачным. Генерал Борман энергично взялся за порученное дело. Он сразу же ориентировал летчиков, прибывавших в район патрулирования, о складывавшейся обстановке, наводил их на противника, следил за ходом боя, помогал им устранять ошибки, поддерживал правильные решения и действия. Если требовалось, Борман поднимал с аэродромов дежурные самолеты или вызывал истребителей из соседних районов патрулирования для наращивания сил. Сам радиоголос руководителя пункта наведения, отмечал про себя Вершинин, придавал уверенности нашим летчикам, становился неотъемлемым компонентом воздушных боёв, происходивших над Крымской. «Тут его место, и только тут», – твердо решил Вершинин. По его ходатайству Борман был освобожден от командования дивизией и назначен заместителем командующего 4-й воздушной армией, сосредоточиваясь целиком на управлении с земли всеми действиями истребительной авиации ВВС фронта.
Почти все светлое время суток Борман но выпускал из рук микрофона, отдавая распоряжения и команды ведущим групп, находившихся в воздухе, кому-то делал внушение, кого-то просто подбадривал. Генералу доставало сил и на то, чтобы суммировать и обобщать итоги за каждый день, обдумывать и систематизировать накопленные впечатления, открывая все новые возможности для улучшения порученного ему дела, вынося на решение Вершинина принципиальные предложения.
Неоднократно Борман поднимал вопрос о необходимости изменения тактики действий истребителей против истребителей противника. Слушая его доводы, Константин Андреевич все более соглашался с Борманом. В качестве новой тактики, которую Борман предлагал распространить во всех частях истребителей, являлись действия летчиков 16-го гвардейского истребительного авиационного полка, только влившегося в 216-ю дивизию после переучивания на новую материальную часть. Полк имел на вооружении американские «аэрокобры».
Нет, в данном случае не какие-то особые свойства самолета, поставляемого по ленд-лизу Соединенными Штатами, привлекли внимание Бормана. «Самолет как самолет… Наши „Яковлевы“ и „лавочкины“, думаю, и получше будут, но вот мы почему-то не обращаем на это внимания и продолжаем воевать по старинке» – эту фразу, с горячностью брошенную Борманом при очередной встрече, Вершинин хорошо запомнил. Чувства и мысли Бормана ему были сродни. Раз есть новая техника, то это не может не отразиться на тактике. Слова Бормана «продолжаем воевать по старинке» он принял даже как упрек самому себе. Но не обиделся, а решил сам изучить тактику летчиков 216-й дивизии.
Обстановка на земле и в воздухе к тому времени накалилась до предела. Наступление войск Северо-Кавказского фронта, начавшееся 4 апреля, развивалось крайне трудно для нас. Обороняясь на сильно укрепленном рубеже, враг оказал упорное сопротивление действовавшим на главном направлении соединениям 56-й армии. К исходу первого дня все же удалось продвинуться вперед и выйти к железной дороге восточнее станицы Крымской. К концу дня резко ухудшилась погода. Из-за сильных ливней все дороги оказались размытыми и залитыми водой, видимость сократилась до 500 метров, и артиллерия, которая поддерживала пехоту, не смогла вести прицельный огонь. На следующий день вышли из берегов реки Адагум, Вторая, Абин. Транспорт и артиллерия двигаться не могли, наступавшим стрелковым частям приходилось продвигаться вброд по заболоченным участкам местности. Наступление застопорилось. И командование 56-й армии приступило к перегруппировке войск, чтобы уплотнить боевые порядки и создать новые ударные группировки на участках прорыва. Противник готовился отразить наступление советских войск, продолжая усиливать в районе Крымской свою оборону. А главное – он все яростнее атаковал наши войска с воздуха. Его бомбардировщики непрерывно шли к линии фронта, нанося бомбовые удары по советским войскам.
«Закрыть небо над Крымской для врага!» – это требование становилось лейтмотивом действий наших истребителей. С пункта управления ежедневно следовали по радио команды на подъем самолетов. Задача была жесткой – в воздухе над Крымской постоянно должны находиться истребители для отражения вражеских атак. Группы самолетов поочередно сменяли друг друга.
Так было и в тот день, когда над Крымской впервые появилась шестерка «азрокобр» из 16-го гвардейского истребительного авиаполка. Полк тольконакануне вечером прибыл на фронт после полугодичного перерыва, связанного с переучиванием на новую материальную часть. Всем его летчикам был запланирован ознакомительный полет в новом районе действий. Однако генерал Борман, исходя из условий обстановки, решил совместить для одной группы изучение района полетов с выполнением боевого задания.
Выслушав по радио доклад о взлете шестерки, генерал назвал позывной и сообщил обстановку:
– Я – «Тигр», я – «Тигр». В воздухе спокойно. Будьте внимательны. Скоро появятся «юнкерсы».
Через несколько минут в поло его зрения появилась четверка «лаггов» из соседнего с «аэрокобрами» полка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119