Подразделения были обучены различным видам взаимодействия. А моральный дух личного состава! Кулак действительно получился удалым.
До предела занятый подготовкой бригады к предстоящим боям, Катуков внутрепне готовил к ним и самого себя. Все это хорошо: и новая техника, и квалифицированный личный состав, и все то, что дает бригаде боевая учеба. Это, конечно, принесет свои плоды. Но что должен сделать он, Катуков, чтобы умножить эти плоды? Память постоянно сверлили слова Федоренко: «Готовьте бригаду так, чтобы она ни в чем немецкой танковой дивизии не уступала». Что ж, пожалуй, это достигнуто. 4-я танковая бригада, Катуков был уверен в этом, способна потягаться с немецкой танковой дивизией. Но в этом ли дело? Техника внесла много нового в военное искусство. И не все, далеко не все возможности использования техники поняты – война ведь, по сути, только началась.
Сейчас эти мысли вновь овладели его сознанием. Вспомнился недавний разговор с Бойко и Кульвинским. Недовольный медлительностью действий некоторых подразделений на прошедших занятиях, Катуков придирчиво разобрал допущенные ошибки на совещании командиров подразделений.
– Не перехватал ли ты, Михаил Ефимович? – обратился Бойко к Катукову, когда тот отпустил командиров. – В целом-то подразделения действовали неплохо. Если будут так воевать с немцами…
– Немцы нам не пример, – ответил Катуков. – Пока я не видел, чему можно у них поучиться, во всяком случае, в нашем, тактическом масштабе. Ну прут. При таком превосходстве – это дело нехитрое. А где искусство?
– Ну это ты… Твои же слова: «Нельзя недооценивать врага», – возразил Бойко.
– А я и не недооцениваю. Я считаю, что ни мы, ни немцы еще не поняли до конца возможности новой техники, танков в частности. Пока я вижу одно: немецкое командование поняло значение в современной войне массированного применения танков.
– С нашей помощью, – включился в разговор Кульвинский. – Теория массированного применения танков еще задолго до войны выдвинута и обоснована советскими военными теоретиками.
– Выучили на свою голову, – зло буркнул Катуков. – Только недоучились они. Вот будет у нас много машин, тогда посмотрим, что это такое – массированное применение танков!
– Вернись на землю! – засмеялся Бойко.
– А я на земле. Потому и заглядываю в будущее. Сейчас же… Сейчас мы уже можем успешно использовать танки и в обороне, даже при том, что у нас их намного меньше, чем у немцев. Танки! Да они такое могут! Что такое война танков? Это прежде всего искусное использование маневра, скоростей, молниеносные решения и изощренная хитрость. Это главное и в наступлении, и в обороне, при превосходстве в танках, и когда их мало – тут это даже важнее. Все дело в том, кто практически лучше это освоит – мы или противник. Поэтому я сегодня, как ты сказал, и перехватил.
Засиделись за полночь. Катуков тогда, что говорится, разошелся – говорил о вымученном, тщательно взвешенном долгими раздумьями, не раз проверенном на учениях – о непрерывной разведке, взаимодействии танков с пехотой и артиллерией, различных приемах танковых засад – обо всем, что его собеседники давно знали от него самого и чему вместе с ним учили бригаду. Они понимали, что Катуков, как это бывает с людьми, долго сосредоточенными на какой-либо идее, говорил больше самому себе. Но и они увлеклись – идеи Катукова в процессе боевой учебы бригады стали их собственными.
– Плохо, очень плохо, что это у нас не получилось в масштабе всей войны, но формулу я считаю правильной. Воевать надо малой кровью, – убежденно говорил Катуков. – И сейчас от этой формулы не нужно отказываться. Во всяком случае, наша бригада должна воевать именно так.
Вспоминая сейчас этот разговор, Катуков почувствовал себя неловко. «Занесло меня тогда, – досадовал он. – Может быть, уже завтра за все эти слова придется ответ перед своей совестью держать, доказывать на деле свою правоту». Но в правоте своей Катуков был уверен и досадовал потому, что, как ему казалось, говорил тогда несколько выспренне, а этого он терпеть не мог. «Расхвастался, едучи на рать», – мысленно ворчал он на себя.
В купе вошел Бойко.
– Отоспался, Михаил Ефимович? Подъезжаем к Мценску.
– Вижу, – ответил Катуков, кивнув на окно, за которым проплывали пепелища с обугленными трубами, воронки на улицах маленького городка. – Все. Отсюда своим ходом.
Собравшись в штабном автобусе, Катуков, Кульвинский и Никитин начали обсуждать план разведки. В это время в автобус вошел приземистый человек в красноармейской плащ-палатке и каске. Это был генерал-майор Лелюшенко. Тут же провели короткое совещание.
– До вас в город вошел батальон курсантов Тульского оружейно-технического училища. На сегодня ваша бригада и этот батальон – все наши наличные силы, – информировал Лелюшенко. – Другие части и соединения корпуса на подходе. У вас, товарищ Катуков, есть соображения?
– Разведка, разумеется, в первую очередь разведка.
Утром 4 октября Катуков направил в сторону Орла две группы танков с десантами по роте мотопехоты. Одной из них командовал капитан Гусев, другой – старший лейтенант Бурда. Сам Катуков вместе с Никитиным выехал вслед за разведкой для изучения местности. Примеряясь к разным рубежам, они наконец выбрали наиболее удобный для обороны – в пяти километрах от Орла по северному берегу реки Оптуха, неподалеку от села Ивановского.
К вечеру к рубежу подтянулись все части бригады и сразу же приступили к оборудованию позиций. В ночной темноте рыли траншеи глубокого профиля, ложные окопы, ранним утром расставили танковые засады и артиллерию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119