Но долго ли еврею-фээсбэшнику спутать каабу с каббалой, о которой он слышал что-то от мамы в раннем детстве, но что – уже не помнил. О мавзолее Ленина он знал больше, чем о святых местах.
Иван побывал в ресторане, названном Поляком очень просто – «У Эдика», и еле высидел там часа полтора. Назойливая еврейская музыка с бесконечным повторение одной и той же музыкальной фразы в разных вариациях вызывала у него головную боль.
Блюда, которые он заказывал, казались ему какими-то пресными и приготовленными словно для беззубых стариков – все было перетерто и перекручено, но одного приличного куска мяса, в который можно было от души вцепиться зубами... В итоге Иван испытывал к евреям такое же раздражение, какое еще недавно испытал в адрес антисемита Камышова... Он плюнул на возможность дождаться Полянского в его ресторане, в котором тот бывал ежедневно, но в самое разное время и не придерживаясь никакой системы, и с облегчением вышел на Кузнецкий мост.
Чтобы не испытывать больше неприятностей с неожиданно опознающими его ментами, Ивану пришлось изменить внешность. Он отпустил усы, коротко и узко их постриг на татарский манер, и соединил с небольшой бородкой, скрывающей его подбородок.
Очки с простыми стеклами в тонкой металлической оправе придали ему вид какого-нибудь доцента или преподавателя вуза. Джинсовку он сменил на костюм с жилеткой, дополнил его строгим темным галстуком и перестал сам себя узнавать в зеркале.
Идею убить Эдика Полянского в его ресторане Иван решил оставить, черные лапсердаки и пейсы вызывали у него непреодолимую тоску и скуку. Поразмыслив над тем, что ему было известно о Поляке, он решил использовать его интерес к старым дешевым домам, которые можно было перестроить без больших затрат под вполне сносное жилье. Жилье в Москве, причем любое, всегда стоило приличных денег, а если дорого сдавать в аренду дешевые многоквартирные дома, на этом модно нажить хорошие деньги. На это Эдик Полянский, как Иван понял, и рассчитывал.
Иван присмотрел дом, предназначенный к сносу в треугольном квартале между Армянским, Телеграфным и Кривоколенном переулками, и позвонил в контору Полянского, предложив его помощнику сделку – Иван, якобы, готов свести Полянского с продавцом, если Эдик подпишет с Иваном договор на ремонт этого дома.
Дом был чрезвычайно старой постройки, хотя и не относился к памятникам архитектуры ни советского, ни дореволюционного времени. «Приговорила» его к сносу окружная префектура и не согласилась бы на продажу ни за какие деньги, потому что уже получила задаток за предоставление участка, занимаемого домом под строительство Армянского национального центра, в сооружении которого была заинтересована не только московская община армян, – деньги на него выделяли и американские армяне, и французские. Шарль Азнавур высказал намерение сделать после постройки Московский армянский культурный центр своей основной концертной площадкой в восточной Европе...
Все это Ивану было известно и он нисколько не сомневался, что когда Эдик ринется в окружную префектуру, чтобы обойти Ивана и самому выяснить покупателя и сговориться с ним на прямую, он встретит там жесткое неприятие. Несмотря на весь свой авторитет. У Эдика не хватило бы денег, чтобы перекупить «армянский проект». Иван же предлагал хорошие условия, называл вполне приемлемую сумму, за которую владелец-армянин соглашался, якобы, уступить права на участок и здание.
Единственное, что требовало обсуждения и торга – смета ремонтно-строительных работ, которую Иван приложил к проекту договора и заранее нарисовал там такое, на что Эдик не согласился бы ни за что на свете... Мало того, что сумма была вдвое завышена, Иван вписал в смету самые дорогие строительные материалы и самые дорогостоящие работы. Эдик потребовал встречи прямо на месте, в самом здании, и совместного обсуждения сметы.
На его еврейский характер и рассчитывал Иван, заманивая его в полуразрушенное здание... На подготовку у него не ушло много времени.
В девять утра, как и было условлено, похожий на татарина Иван появился нам углу Армянского переулка и улицы Богдана Хмельницкого. Он прождал ровно минуту и на перекресток выехали два «BMW» с охраной и джип с Эдиком. Посадив Ивана в «BMW» машины подрулили к стоящему в глубине квартала зданию и хмурый Эдик вылез из джипа.
Ивана обыскали, оружия у него не нашли и тоже выпустили из машины. Рядом с Эдиком постоянно держались два автоматчика и еще один тип с жестким взглядом и огромными кулаками. Он был на голову выше Ивана, носил очень длинные, собранные на затылке в пучок волосы, и словно сошел с экрана голливудского фильма.
– Ты, дорогой, понимаешь, что ты морочишь-таки мне голову этой своей сметой! – заявил Ивану Эдик. – Я не собираюсь строить здесь апартаменты во вкусе покойной принцессы Ди! Здесь будут самые обычные квартиры без всякого евродизайна и шелкографии на стенах. Потолки – белить, стены – красить! И не хрен ремонтировать крышу! Ты мне ремонт кровли такой впендюрил в смету, что я за пять лет этот твой ремонт не окуплю!
– Но крыша действительно течет, господин Полянский, – возразил Иван. – Я, конечно, могу и вообще здание не ремонтировать, но вы тогда его и не купите...
Эдик сообразил, что на покупателя он еще не вышел, в префектуре над ним попросту посмеялись и повторили то же самое, что ему говорил и Иван, за исключением того, что купить здание все же есть возможность... Иван набивал цену, создавая видимость, что тоже хочет немного заработать на этой сделке, причем вполне официально, ничего не проводя «черным налом».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57