- Я
не испытываю чувства вины за то, что он сотворил, но виноват в том, чего не
сумел дать ему как отец. Я испытываю глубокое чувство стыда и думаю, что
любой отец, имеющий хоть какое-то чувство ответственности, испытал бы
подобное. Когда я впервые узнал обо всем, я не мог связать образ сына с
содеянным. Это абсолютно немыслимо. Я даже в кошмарных снах не мог
представить, что он способен на что-либо подобное, - добавил Дамер-старший,
заплативший значительную сумму адвокату Джеральду Бойлу, согласившемуся
защищать Дамера на суде. - Я не видел в нем монстра. Его поведение в
большинстве случаев было вежливым, дружелюбным и обходительным. Мне трудно
даже представить себе моменты, когда он, нападая на свои жертвы, становился
дьяволом и терял контроль над собой".
В архивных документах средней школы в Ривере, где учился Дамер, о нем
упоминается как об "очень ценном для команды игроке в теннис". Он также
играл в школьном оркестре. В дальнейшем собирался поступить в университет
штата Огайо и затем заняться бизнесом. Как выяснилось, Дамер совершил свое
первое убийство уже через год после окончания школы. Его жертвой был
несовершеннолетний Стивен Хикс, который напросился в попутчики к
малознакомому парню по пути на рок-концерт.
В январе 1979 года Дамера призвали в армию. Приятели вспоминают, что он
был одержим идеей служить в военной полиции. Вместо этого Джеффри стал
санитаром, и его послали в Германию, на базу Баумхольдер. Армейские
чиновники не сообщили, почему его демобилизовали досрочно, но родственники
утверждают, что причиной тому было пьянство. Служба санитаром дала Дамеру
элементарные знания в области анатомии.
Вернувшись в Америку, Дамер некоторое время подрабатывал подсобным
рабочим, а обиду за неуважительное отношение к себе срывал на других. После
шести месяцев пребывания в Майами он снова направился в штат Огайо, где
однажды был задержан полицией за недостойное поведение на улице - он держал
в руке открытую бутылку спиртного. В январе 1982 года Дамер переехал в
Милуоки к своей бабушке. Уже тогда у него начали проявляться первые
признаки ненормального сексуального поведения. Вскоре Джеффри был задержан
за извращенные действия в отношении тринадцатилетнего подростка, но до суда
дело не дошло.
Когда его впервые осудили за подобное преступление, Дамер написал
обстоятельное заявление, в котором просил о снисхождении. "В мире и без
меня достаточно несчастных, - лицемерно сетовал он. - Я прошу пересмотреть
приговор и дать мне возможность изменить свою жизнь, чтобы стать полезным
для общества".
Шел 1988 года, и суд не знал, что этот человек уже совершил четыре
убийства.
Дамера приговорили к восьми годам тюрьмы, однако уже через десять
месяцев он был освобожден за "примерное поведение". Ему было предписано
ежемесячно являться для регистрации в службу полицейского надзора.
В течение почти двух лет офицер службы надзора Донна Честер, регулярно
беседуя с Дамером, не могла даже представить, что этот тихоня способен на
извращенное, садистское убийство. Его пытались наставить на путь истинный с
помощью увещеваний и задушевных бесед.
Сидя в кабинете инспектора полиции, он рассказывал Донне о своих
увлечениях, о личной жизни, о том, чем занимается в свободное время. В ее
представлении он был случайно оступившимся молодым человеком, усердно
ищущим свой путь к исправлению. Дамер так искусно хранил свои ужасные
тайны, что вскоре добился отмены ежемесячных посещений полиции.
Представитель администрации исправительных учреждений Джо Сислович позже
заявил, что несправедливо обвинять в случившемся только Донну Честер. Он
ведь тоже помнил Дамера как вежливого, пунктуального и уравновешенного
молодого человека: "Джеффри не явился на беседу с Донной лишь два раза за
два года. Об этих неявках Дамер предупреждал заранее по телефону и всегда
приводил в оправдание веские причины. Этот парень был очень пунктуальным.
Насколько мне известно, таким же он был и на работе".

"В тихом болоте черти водятся"

Джо Сислович не рассказал на суде о содержании задушевных бесед с
Дамером, заявив, что это нарушение прав личности. Однако отметил, что под
влиянием этих бесед у бывшего заключенного наметился определенный прогресс
в достижении своей цели - стать полезным членом общества. Но шеф полиции
Милуоки Филипп Арреола поделился своими сомнениями относительно
эффективности системы полицейского надзора, подчеркнув, что работники этой
службы отнюдь не испытывают положительных эмоций при работе с порой
безнадежными негодяями.
Это была горькая пилюля в адрес службы надзора, сотрудники которой
считали, что сделали все возможное в отношении Дамера. Сислович заявил:
"Многое свидетельствовало о том, что он ведет себя нормально. Большинство
из тех, кто имеет крышу над головой и хорошо оплачиваемую работу, нас, как
правило, не беспокоят. Этот случай - явное исключение, и несправедливо
взваливать вину на кого-то одного".
Через несколько дней выяснилось, что формальный подход полицейских
чиновников к судьбе Дамера дал ему возможность беспрепятственно совершать
свои ужасные преступления. Шеф полиции с раскаянием вынужден был
признаться, что его однажды вызывали в департамент внутренних дел для
ознакомления с информацией о том, что трое полицейских по вызову соседей
побывали в квартире Дамера, но никто из троих ничего не заподозрил и не
забил тревогу.
Из квартиры Дамера, весь в крови, выскочил четырнадцатилетний беженец из
Лаоса по имени Синтхасомфон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136