Она была
лишь ранена. Этот инцидент укрепил в Имельде странную веру в свое особое
предназначение. Она говорила: "Бог предопределил мне великое будущее и всю
жизнь тщательно оберегает меня".
ЦРУ имело свое собственное мнение об Имельде Маркос. В 70-х годах агенты
выдали весьма точную характеристику этой женщины: "Миссис Маркос
честолюбива и жестока. Бедная родственница аристократов-землевладельцев,
она рвалась к богатству, славе и всеобщему поклонению. Эгоцентризм и
самовлюбленность сделали ее добычей льстецов. Хотя она получила чисто
формальное образование, миссис Маркос по-своему умна, хитра и
изобретательна".
Родственники Имельды процветали вместе с ней. Ее брат Бенджамин
Ромуальдес владел электротехнической фирмой в Маниле. Брат Альфреде
руководил правительственным контролем за игорным бизнесом. Между прочим,
Маркое вначале объявил азартные игры вне закона. Но когда понял, какие
огромные доходы можно получать от этой сферы развлечений, он тут же
легализовал их. Уильям Салливэн, американский посол в Маниле с 1973 по 1977
год, рассказывал: "Когда я там жил, иностранные инвесторы не приезжали в
Манилу без пакета акций для Имельды или для кого-то из ее закадычных
друзей. Это был единственный способ делать бизнес". Американские
официальные лица были убеждены, что Филиппинами правят две фракции - одна,
преданная Ферданавду Маркосу, и другая, преданная "первой леди", жене
Маркоса Имельде.
Недалеко от своих родителей ушла и их любимая дочь Ими. Вице-президент
Филиппинского банка рассказал историю о четырех дельцах, которые задержали
выплату доли своих доходов Маркосам. Все четверо были доставлены во дворец,
где столкнулись лицом к лицу с Ими. Она сидела в кресле с записной книжкой
на коленях, по сторонам стояла вооруженная охрана. Не желая знакомиться с
прелестями камеры пыток, дельцы тут же выдали Ими нужную сумму. Короче
говоря, дочь состояла при матери в качестве бухгалтера-контролера.
"Первая леди" предпочитала тратить деньги на драгоценности и одежду.
Когда Имельда впадала в депрессию или ей было грустно, она наряжалась в
самые дорогие платья, украшая их драгоценными камнями. В список украшений
Имельды, составленный после ее низвержения, вошли браслеты с бриллиантами,
броши и серьги стоимостью 1 миллион фунтов стерлингов, пять меховых манто,
400 дамских сумочек, 167 платьев от известных модельеров стоимостью 2
миллиона фунтов и 68 пар перчаток ручной работы.

Цена загулов

Однажды в Швейцарии в конце 70-х годов Имельда Маркос истратила девять
миллионов фунтов стерлингов во время лишь одного из своих магазинных
загулов. Она с жадностью приобретала бриллианты, рубины, жемчуг, часы для
мужа, инкрустированные бриллиантами и гранатами. Другой таможенный документ
утверждает, что за семь дней в мае и начале июня 1983 года она промотала
несколько миллионов долларов во время магазинной оргии в Нью-Йорке. И опять
основная сумма пошла на бриллианты, купленные у известных нью-йоркских
ювелиров. Поистине баснословную сумму она выбросила на полотенца и
постельное белье. Финансировал эти покупки нью-йоркский филиал
Филиппинского национального банка. Банковский служащий Вилли Фернандес
рассказал на суде, что с 1973 по 1986 год он лично оформил счета дня
Имельды Маркос на 24 миллиона фунтов стерлингов. "Мог раздаться звонок:
"Мадам нужно двести пятьдесят тысяч наличными, - говорил на процессе другой
банковский служащий, чье имя по его просьбе не называлось. - И деньги
немедленно доставлялись ей в специальном "дипломате". Не случайно те, кто
занимался расследованием, называли этот банк "личным банком Имельды
Маркос".
Обилие дорогих вещей в ее нью-йоркском доме вынудило одного сердитого
американского служащего заявить: "Меня чуть не стошнило от всей этой
роскоши".

Ценности, брошенные на произвол судьбы

Торговый агент Алан Эрлихман, нанятый, чтобы продать все имущество в
пользу филиппинского правительства, рассказал о драгоценном хрустале,
который был спрятан в камине, редких манускриптах XII века под старым
паровым котлом, позолоченных зеркалах, принадлежавших когда-то королю
Франции Людовику XIV и найденных разбитыми. Льняное постельное белье,
украшенное ручной вышивкой, было свалено в кучу и покрыто плесенью.
Отделанные золотом краны в каждой ванной комнате потускнели и протекали.
Эрлихман продолжал: "Эта картина разбила мое сердце. Многие
коллекционеры мечтали заполучить изделия такого уровня, но никому это не
удавалось. А тот, кто владел этим богатством, не берег его".
На одной из многочисленных диванных подушек красовалась вышитая надпись:
"Быть богатым вовсе не грех. Это чудо". На другой можно было прочесть: "Я
люблю шампанское, икру и деньги". Кроме всего прочего, в ее нью-йоркском
доме стояли три роскошных рояля. И тем не менее Имельда редко
останавливалась в этом доме, оцененном в десять миллионов долларов. Она
предпочитала комфортабельные апартаменты в нью-йоркском отеле
"Уолдорф-Астория". Одновременно Эрлихман отметил, что в то время как она
купалась в роскоши, прислуга ее ютилась по пять человек в комнатах
полуподвального этажа.
Между 1980 и 1986 годами Имельда завела себе еще один счет в Нью-Йорке -
на имя своего секретаря. На нем сразу оказалась огромная сумма в тридцать
миллионов долларов. Она потратила много денег на коллекционирование
собственных портретов и портретов членов своей семьи, которые заказывала у
известных нью-йоркских художников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136