Девушка покачала головой.– Ты отвратителен, – сказала он.– Три дня назад ты пыталась убить меня. Я нахожу это отвратительным. Счастье еще, что ты неуклюжа: твои шаги меня разбудили. – Баллас помолчал, смерив девушку взглядом. – И твое благоухание. Ты не мылась несколько дней – и все же от тебя хорошо пахнет. Могу поспорить, ты никогда не пользовалась духами. Тебе незачем. – Он снова вернулся взглядом к окну. – Скажи мне: отвратительно ли то, что я тебя не убил?Эреш чуть заметно усмехнулась.– Вряд ли ты оставил меня в живых по доброте душевной, – спокойно сказала она. – Раз ты меня отпустил – значит у тебя были на то причины. Да, теперь-то я понимаю. Если бы ты убил меня, отец не стал бы тебе помогать. Пока я жива, ты можешь держать его на коротком поводке. Он сделает все, чтобы спасти меня. – Девушка горько рассмеялась. – Ты глупый человек, Анхага Баллас. Ты не можешь понять, что такое верность, и надеешься только на угрозы.– Верность – зыбкая штука, – хмыкнул Баллас. – Страх куда надежнее.– И переписчика ты тоже запугаешь?– Если понадобится, – кивнул Баллас.– А что, если у Элзефара нет родных, которыми его можно шантажировать?Баллас не ответил, потому что Краск снова появился в поле зрения. Следом за ним шел невысокий седовласый мужчина с мрачным и энергичным лицом. Он двигался медленно и неуклюже, помогая себе деревянными костылями. Опираясь на них, выбрасывал ноги вперед и снова переставлял костыли. Ноги же, как заметил Баллас, были связаны в лодыжках – видно, для большей устойчивости.Баллас понаблюдал, как Элзефар продвигается к двери.– Дети? Родственники? – сказал он, покачивая головой. – Нет. Достаточно выбить у него костыль. Или просто толкнуть…Дверь открылась. Показался Краск. Следом за ним вышел переписчик.Джонас Элзефар оглядел гостей мрачным взглядом темно-зеленых глаз. На лице его застыло брезгливое выражение, словно окружающий мир не вызывает у него иных чувств, кроме гадливости. У него был широкий тонкогубый рот, на твердом подбородке блестела седая щетина. Закатанные до локтей рукава обнажали худые руки, оплетенные веревками вен. На пальцах виднелись темные пятна чернил.Элзефар переводил взгляд с Эреш на Балласа (последнего он осмотрел особенно пристально). Потом кивнул на Краска.– Этот человек сказал, что у вас для меня работа. Неофициальная. И вы не хотите оформлять легальный заказ, а предпочитаете, чтобы я взял ее на себя – частным, так сказать, порядком. – Элзефар чуть склонил голову набок, задумчиво созерцая Балласа. – Я лучший копировщик Друина. Я делаю эту работу быстрее и лучше всех. С рассвета до заката я работаю здесь. – Он ткнул большим пальцем себе за спину, указывая на контору. – Делаю копии всевозможных документов. Научные трактаты, судебные протоколы, тексты молитв, чертежи зданий – я способен в точности воспроизвести все, что только возможно изобразить на листе пергамента. Я могу подделать любой документ так, что он будет не хуже оригинала, а еще и получше. И потому я не продаю свои таланты задешево. А иногда не продаю вообще. Мое начальство запрещает брать работу на стороне. Так что если вам нужно что-то скопировать – договаривайтесь с хозяевами.Элзефар замолчал и сплюнул себе под ноги. Баллас чуть приподнял брови.– Ты переписываешь молитвы?– Да. – Элзефар равнодушно пожал плечами. – И их, и прочие религиозные тексты. Гимны, работы теологов, сборники псалмов…– Выходит, ты работаешь на Церковь? – спросил Баллас. Элзефар прищурился.– На Церковь?.. Я работаю на своих хозяев. А они – на всех, кто платит. Церковникам часто потребны наши услуги. Она для нас – как клиент для шлюхи. Делаешь все, что потребно, и получаешь деньги.– И не обидно? Быть шлюхой для Церкви, которая желала тебе смерти?Переписчик вскинул брови.– С этого места поподробнее, пожалуйста. Баллас повернулся к Краску.– Ты рассказал ему?– Нет, – отозвался Краск. – В доме было слишком много лишних ушей.– Ты переписывал запретные тексты, – сказал Баллас Элзефару. – А этот человек их продавал.– Мы никогда не встречались. – Краск опустил глаза. – Но это ведь обычная практика, верно? Было безопаснее ничего не знать друг о друге. Несколько минут Элзефар задумчиво созерцал Краска – точно какое-то редкое насекомое. Потом спросил:– Ты знал Кейпела Бека?– Нет, – сказал Краск. – Я работал с Алдрасом Кагрилем.– Кагриль… Кагриль… – пробормотал Элзефар. – Да, помню Кагриля. Но его схватили, верно?– Схватили и повесили.– А тебя, стало быть, нет? Краск вздохнул.– По счастливой случайности. При аресте у меня нашли только поддельные тексты. Церковники смилостивились, и казнь заменили заключением. Я провел в тюрьме двадцать лет… – Он опасливо покосился на Балласа, но тот молчал.– Повезло, – усмехнулся переписчик. – Многие отправились на виселицу. Или в клетку. А некоторые – и на Дуб Кары.– Ужасные были времена…– Но этот ужас мы выбрали для себя сами. – Странная улыбка скользнула по губам Элзефара. – А теперь вы, значит, явились просить помощи? Ну и что вам надо?Краск нерешительно посмотрел на Балласа.– Может, не стоит разговаривать прямо здесь? – Баллас перехватил инициативу. – Давайте-ка найдем местечко поспокойнее.– Ладно. – Элзефар поудобнее перехватил костыли и заковылял по улице. Он направлялся к деревянному бараку чуть дальше по улице. Внутри на голом полу стояли две дюжины коек, покрытые одинаковыми одеялами из тонкой шерсти. В воздухе висел гнилостный запах сырой материи и влажного дерева.Элзефар провел их к кровати в дальнем углу.– Вот, – сказал он, обводя комнату широким жестом, – мой дом. Когда-то я жил в прекрасном особняке на востоке города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133