Его длинные черные шелковистые волосы каскадами струились по широким плечам, покрывали спину, словно плащ.
— Неплохо.
Несколько мгновений король стоял молча, не шевелясь. Марк, по натуре холерик, неожиданно для самого себя обнаружил, что ему приятно стоять и наблюдать за Меровием. Что-то в этом человеке было успокаивающее, гипнотическое.
— Да, — произнес Меровий наконец. — Город стоит на северо-востоке от пристаней, примерно в миле, но от моря его отделяет густой лес. Он обрывается в ста ярдах от города, и примерно на таком же расстоянии до пристани. Нужно будет отправить отряд по лесу, чтобы наши люди напали на ютов со стороны города.
Сначала юты ничего не поймут, могут принять нас за своих, и так будут думать, пока мы не подойдем поближе. Потом, разобравшись, в чем дело, они бросятся к нам, а берег в это время опустеет.
— А мы в это время кинемся к кораблю и захватим его?
— В это время второй отряд, поменьше числом, тут же выбежит из прикрытия на берег и захватит третий, самый большой корабль. Остальные придется отвязать и поджечь — нам нельзя рисковать, ведь на этих судах юты могут броситься в погоню за нами.
— Но как же первый отряд? Им удастся уйти? Меровий печально улыбнулся.
— Им предстоит тяжелое дело, юноша. Я надеюсь на то, что, заметив горящие корабли, юты перепугаются и бросятся к пристани. И тогда, если нашим воинам удастся отделаться от ютов и убежать в лес, их, быть может, даже не станут преследовать.
Если все получится именно так, то мы сможем забрать их на корабль в назначенном месте, где встретимся и с Ланселотом.
Марк нарисовал в уме картину маневра: сначала ложный удар на северо-востоке, а потом реальный, на юге. Горят корабли, мчатся юты.
Мчатся ли?
— Медраут?
Марк растерялся. Сказать Меровию, что его замысел может сорваться.., нет, это неразумно.
— Но.., если юты не уйдут, если они не бросят первый отряд? Что тогда будет с нашими воинами, государь? Меровий опустил глаза.
— Я же сказал — им предстоит тяжелое дело. Некоторые, быть может, сумеют добраться до корабля вплавь. Мы поможем им, насколько сумеем.
Бланделл долго молчал. В горле у него стоял ком — что-то вроде липких бисквитов, которые иногда пекла Селли.
— Многие погибнут, ты это хотел сказать, государь? Наверное, и я тоже, но я хочу пойти с этим отрядом, ибо я.., не Геракл, чтоб захватить корабль голыми руками.
Несколько мгновений король изумленно созерцал Марка. Потом понимающе улыбнулся.
— Что? Я что-то не так сказал? — Марк постарался не выразить испуга, но все же, как ему показалось, голос предал его. Неужели он совершил промах, выдал себя?
— Нет, ничего, юноша. Просто ты напомнил мне кое о ком.
— О друге?
— О незнакомце из далекой страны. Но думаю, он все же друг. — Меровий шагнул к Марку ближе. Уголки его губ скорбно опустились, — Только об одном я хочу предупредить тебя, Медраут. Есть в нашем войске один, кому я не доверяю. Ты знаешь, о ком я говорю.
— О… Куге. Об этом саксе.
— И о его людях. Не говори им ни слова о нашем замысле. Ни слова. — Голос Меровия звучал негромко, холодно, проникал сквозь кожу, отдавался эхом в сердце и животе. Меровий продолжал:
— Когда мы подплывали к Харлеку, кто-то предупредил ютов о нашем прибытии. Увы, я опасаюсь, что то мог быть наш гость. Боюсь, он не настолько наш союзник, как мы рассчитывали.
«Предупредил? Марк поджал губы, гадая о том, что же случилось. Но что бы ни случилось, видимо, именно из-за этого Марк появился в этом мире не на борту галеры, а в бурном море.
— Никому ни словечка, — пообещал Марк. Взгляд его был прикован к глазам короля. Он не смог бы не исполнить его приказа — скорее бы он себе кое-что отрезал.
— Заклинаю тебя, — произнес Длинноволосый король, — во имя Сына Вдовы.
Бланделл был настолько загипнотизировано глядел на Меровия, что не сразу обратил внимание на масонский пароль.
— Сына Вдовы, — автоматически повторил он. Меровий взял дрожащую руку Марка, коротко пожал. Ощутив знакомое прикосновение, Марк ответил на него.
— Мы встречаемся на ступени, — проговорил Меровий.
— И р-растаемся в квадрате, — прошептал Бланделл.
— Иди и не страшись долее. — Меровий взял Марка за плечи, развернул и подтолкнул, дав знак вернуться к остальным.
Марк поскользнулся на выросшем из земли корне, ударился головой о нависший над тропой сук, и тут же оказался посреди безмолвно готовящихся к выступлению воинов. Все суетились, готовили оружие, доспехи. Все, кроме Куты. Этот вперил в Марка испытующий взгляд, как только юноша появился из-за деревьев.
Кута улыбнулся — открыто, обезоруживающе. Марк с любопытством смотрел на сакса. «В чем же тебя подозревают, дружище? Что ты натворил, чтобы вызвать такие подозрения?» У Марка было неприятное чувство: как вдруг подумалось, что почвой для подозрения могла стать всего лишь национальность Куты. Та самая национальность, к какой принадлежал и Марк Бланделл в своей реальной жизни.
— Что ж, — пробормотал он себе под нос. — Поговорить-то я с ним могу, этого мне не запретили. Но ни слова о…
Глава 24
— Стыд вам и позор! — сымпровизировал Питер. — Кто проявил непочтение к воплощению… «Как его зовут-то, елки-палки?»… — Аттиса! Вы будете наказаны за это святотатство! — Он выразительно взмахнул рукой, и повелел Анлодде подняться. Та живо вскочила. — За эту ересь!
Анлодда как зачарованная смотрела на него. Золотистые пряди упали ей на лицо, а она и не замечала этого. Казалось, она не дышит.
— Святотатство, — повторил Питер и устремил взгляд на Корса Канта, надеясь, что юноша сообразит, как быть, и убежит. «Как только он очутился здесь именно в это время?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117