На самом деле матросы управлялись бы с работой куда проворнее, если бы Медраут сам нашел какой-нибудь канат и тянул бы его.
«Да, но как все это провернуть, чтобы не испортить жизнь Ланселоту?» — гадал Питер. Действовать предстояло крайне осторожно. Нельзя было оставлять улики. Нельзя, чтобы Ланселота обвинили в убийстве Медраута, тогда как на самом деле Питер Смит убьет Селли Корвин.
«И как быть с настоящим Медраутом, похороненным под сознанием Селли? — Питер прогнал эту мысль. — Не разбив яиц, омлет не приготовишь», — решил он.
Попозже, оставшись один в пустой каюте, Питер внес очередные записи в свой «бортовой журнал» — отчет о двенадцатом дне пребывания в артуровских временах. Писал он с трудом, в голову приходили только простейшие слова. Что-то явно шло не так. Его субъективное прошлое, которому суждено было стать объективным только через пятнадцать столетий, его «реальное время» ускользало от него так быстро, что Питеру было здорово не по себе. Определенно что-то стряслось. Рука дрожала, слова не шли на ум.
Он и раньше отмечал что-то подобное, но теперь это приобрело дикую скорость — именно после того, как он вдруг упал в обморок в Харлеке. Его спутники клялись, что несколько минут он был в самом буквальном смысле мертв. «Господи, неужели что-то случилось со мной в „реальном времени“ — что-то такое, из-за чего повредился мой рассудок здесь?» От этой мысли Питера охватил озноб.
«Надо спешить, надо как можно скорее покончить с заданием, и пусть они вытаскивают меня отсюда. Чем скорее я вернусь в свое тело, тем лучше».
«Святая кровь» взлетала и падала на волнах, пересекая океан. Питер прижался спиной к стенке каюты, закрыл глаза, и вскоре качка убаюкала его. Он решил выспаться до заката — ведь именно после захода солнца выходили на дело все настоящие убийцы.
Через какое-то время Питер-Ланселот очнулся. Вздрогнул, заморгал и понял, что не в силах вспомнить, кто он такой — то ли Питер в теле Ланселота, то ли наоборот. Две души воевали в его разуме, толкались, пытались прогнать одна другую, затолкать вниз.
Питер охнул, схватился за что-то.., за столик. «Стол, — подумал он, опустил глаза… — палуба.., дверь из каюты…» Убийственная ярость охватила Ланселота при воспоминании об измене Горманта. «Я сам возглавлю поход в Харлек! — решил Ланселот, — самолично отрублю ему голову и привезу на шесте в Камланн!» Он помнил и о других изменниках — Кее и Бедивире. С этими нужно было действовать осторожнее. Герой Камланна решил, что нужно постепенно, исподволь заменить почетную гвардию Кея своими людьми, и притом такими, которые сумеют в нужное мгновение отвести глаза, и…
— Убирайся вон из моего разума'. — вскрикнул Питер и стиснул ладонями виски. Отпустил, сжал кулаки и принялся колотить ими по вискам, и колотил до тех пор, пока в ушах не забили басовые барабаны.
Мир стал тускло-серым, сжался в точку. Стол поплыл вверх, ударил Питера по подбородку. Он тряхнул головой и очнулся — очнулся так, словно только что проснулся. В голове прояснилось.
Словно постепенно включающийся в работу компьютер, Питер пришел в себя. На миг он вспомнил, кто он такой на самом деле — Питер Смит, майор из двадцать второго подразделения СВВ. Потом снова навалилась боль — словно кто-то зажал голову Питера в тиски и закрутил их до предела. Питер застонал.
Наконец боль утихла и он вновь стал самим собой. В ушах звенело, саднил разбитый о стол подбородок.
Питер, дрожа, встал, прошагал по каюте из конца в конец. Пять шагов туда, пять обратно. «Я нервничаю.., я тяжело дышу, сердце бьется со сверхзвуковой скоростью… Иисусе, Матерь Божья, что со мной? Я умираю? Или возвращаюсь в свое собственное тело?
Еще несколько мгновений — и сердце его забилось ровнее. Питер собрался с силами и покинул каюту, собравшись разыскать Медраута.
Солнце стояло низко над горизонтом. От него по черным волнам тянулась красноватая дорожка. Закатное небо пылало багряным. Питер дождался мгновения, когда солнце опустилось в море, напоследок окрасив воду в цвет темного янтаря. Холодный металл обжигал пальцы. Его клинок — клинок Ланселота. «Когда я вынул его из ножен? Видел ли это кто-нибудь?» Питер убрал клинок в ножны, но не в силах был отпустить рукоятку.
Кругом сновали матросы, их крики смешивались в приглушенный гул. Воины держались поодаль, стараясь не попадаться на пути матросам. Питера тоже все сторонились. Кей встретился с ним взглядом, отвел глаза и возобновил разговор с капитаном Навом.
Питер прошел по палубе с кормы на нос, и каждый шаг отзывался у него в ушах барабанным боем. Все расступались, давая ему дорогу. Все, кроме одного человека.
— Принц Ланселот! — воскликнул Медраут, вздрогнув. Появление Ланселота отвлекло его от раздумий. Юноша стоял в одиночестве на носу и смотрел в ту сторону, где только что село солнце. — Не заметил, как ты подошел, государь.
— Холодна нынче ночь.
— Ветер холодный. Лицо обжигает.
— Я ничего такого не чувствую. Ты о чем?
— Я о ветре. Обжигает кожу, словно кипящее масло. Медраут повернулся к Ланселоту лицом, прижался спиной к поручню. — Король Меровий.., рассказал тебе о том, что произошло.., ну я хотел сказать, что случилось с Кугой?
— Я не сомневался в том, что что-либо подобное произойдет. Дивиться нечему. — «С какой стати он заговорил об этом? Что-то не так. Тут что-то такое, чего я не могу вспомнить».
— А ведь я вовсе не собирался выбалтывать ему наши планы. Правда, Меровий наверняка знал заранее, что так получится. Почему-то. Но как он мог знать? Ведь если бы я не выложил все Куге, план мог провалиться.
Но я проболтался, и хотя теперь я понимаю, что Меровий предвидел это и даже хотел, чтобы я проболтался, мне до сих пор не по себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117