Я подошел к входной двери. Синди открыла ее раньше, чем я успел постучаться. Она откинула волосы с лица и взглянула на свои часы.
— Привет, — сказала она. Ее голос звучал приглушенно, как будто она только что отдышалась.
— Привет, — ответил я. — На дорогах машин было меньше, чем я думал.
— О... конечно. Входите.
Волосы распущены по плечам, но все еще волнистые от того, что раньше были заплетены в косу. Черная тенниска и очень короткие белые шорты. Гладкие, бледные ноги, немного тощие, но хорошей формы, узкие босые ступни. Рукава тенниски очень коротко, наискось срезаны, так что под ними открываются плечи и стройные руки. Майка едва достигает талии. Синди открыла дверь и обхватила себя руками — ей явно было неловко. Показала мне больше тела, чем намеревалась?
Я вошел, она закрыла за мной дверь очень осторожно, чтобы не хлопнуть ею. Скромный холл длиной десять футов заканчивался стеной, оклеенной голубыми обоями с мелким рисунком и увешанной по крайней мере дюжиной фотографий. Синди, Чип и Кэсси, позирующие и застигнутые врасплох, а также пара снимков хорошенького темноволосого младенца в голубом.
Улыбающийся мальчик. Я отвел от него взгляд и посмотрел на увеличенный снимок, на котором были запечатлены Синди и некая пожилая женщина. Синди не больше восемнадцати. Она в обтягивающей белой майке и узких джинсах, заправленных в белые сапоги, волосы развеваются по ветру широким веером. Пожилая женщина с жестким выражением лица, тонкая, но с широкими бедрами, одета в красно-белую полосатую вязаную кофточку без рукавов поверх белых эластичных брюк, на ногах — белые туфли. Темно-седые, очень коротко подстриженные волосы, тонкие, почти невидимые губы. Обе в темных очках, обе улыбаются. Старшая женщина как бы говорила своей улыбкой: «Никаких глупостей». Фоном на снимке служили мачты яхт и серо-зеленая вода.
— Это моя тетя Хэрриет, — пояснила Синди.
Вспомнив, что она выросла в Вентуре, я спросил:
— Где это, в гавани Окснард?
— Ага. Острова Чэннел. Мы ездили туда на ленч, когда у нее были выходные... — Еще один взгляд на часы. — Кэсси все еще спит. Она обычно просыпается примерно в это время.
— Вы довольно быстро вошли в нормальное русло, — улыбнулся я. — Это хорошо.
— Она хорошая девочка... Думаю, она скоро проснется.
В ее голосе вновь послышалась нервозность.
— Могу я предложить вам что-нибудь выпить? — спросила Синди, отходя от стены с фотографиями. — В холодильнике есть охлажденный чай.
— О да, спасибо.
Я последовал за ней через довольно большую гостиную, где три стены от пола до потолка были уставлены книжными полками красного дерева. Остальное пространство занимали диваны, обитые кожей цвета бычьей крови, и казавшиеся новыми клубные кресла. Полки забиты книгами в твердых переплетах. На одно из кресел наброшен коричневый плед. Оставшаяся свободной стена с двумя занавешенными окнами оклеена обоями в черную и зеленую клетку, которые затемняли комнату еще больше и придавали ей клубный вид. Безусловно, мужской стиль.
Доминирующее влияние Чипа? Или отсутствие у Синди интереса к внутреннему убранству дома? Я плелся немного позади, наблюдая, как ее босые ноги тонули в коричневом плюшевом ковре. На одной половинке ее шорт виднелось травяное пятно. Походка напряженная, руки прижаты к бокам.
Столовая, оклеенная коричневыми обоями с мелким рисунком, выходила в кухню из белого кафеля и дуба, достаточно большую, чтобы вместить сосновый стол — имитация старины — и четыре стула. Безукоризненно чистая хромированная кухонная утварь. В застекленных шкафчиках — аккуратно расставленная фаянсовая и сделанная на заказ стеклянная посуда. В сушилке ничего нет, стойки пусты.
Окно над мойкой представляло собой оранжерею, заполненную раскрашенными глиняными горшками с летними цветами и травами. Большое окно слева открывало вид на задний двор. Вымощенное плитами патио, четырехугольный бассейн, закрытый голубым пластиком и огороженный узорчатой железной оградой. За ним — длинная полоса ухоженной травы, оканчивающаяся у шпалеры из апельсиновых деревьев, растущих вдоль шестифутовой блочной стены. На газоне — деревянный детский манеж. За стеной видны нависающие, как драпировка, неизбежные горы. Далеко ли они? Может быть, за несколько миль, может быть, за несколько ярдов. Я пытался определить расстояние, но не смог. Полоска травы начала казаться мне дорогой в бесконечность.
Синди предложила:
— Пожалуйста, садитесь.
Положив передо мной сервировочную салфетку, она поставила на нее высокий стеклянный бокал с охлажденным чаем.
— Просто смесь, надеюсь, вам понравится.
Прежде чем я успел ответить, она отошла к холодильнику и коснулась его дверцы. Я сделал глоток:
— Прекрасно.
Она взяла тряпочку для мытья посуды и провела ею по чистому кафелю стойки. Избегает смотреть на меня.
Я отпил немного чая, дождался, пока наши глаза встретились, и еще раз попытался улыбнуться.
Ее ответная улыбка была быстрой и напряженной, и мне показалось, что ее щеки слегка порозовели. Она потянула майку вниз, сжала ноги, вновь протерла стойку, прополоскала тряпочку, отжала, сложила и держала ее в обеих руках, будто не зная, что с ней делать.
— Ну вот, — промолвила она.
Я посмотрел на горы:
— Отличный день.
Она кивнула, резко отвернулась, бросила взгляд вниз и повесила тряпку на смеситель. Оторвала квадратик от рулона бумажных полотенец и начала протирать кран. Ее руки были мокрыми. Что это: хитрость леди Макбет или ее метод разрядить напряжение?
Я некоторое время наблюдал за процессом чистки крана. Вдруг Синди еще раз опустила глаза, я проследил за ее взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150