И уверена, что это моя заслуга.
— Старая добрая лесть?
— Матери-Мюнхгаузены прославились этим — обслуживающий персонал обычно обожает их.
— Ладно, — заключил Майло, — наслаждайся, пока это возможно. Стоит тебе открыть что-нибудь неблаговидное в этой леди, она тут же перестанет быть такой милой.
9
Я повесил трубку и отправился в кулинарию в западной части Лос-Анджелеса, захватив с собой почту — утреннюю газету и счета за месяц. В кафетерии почти не было свободных мест — старики склонились над своими тарелками супа, молодые родители с маленькими детьми зашли перекусить, в глубине зала два полицейских в форме зубоскалили о чем-то с владельцем кулинарии, их переносные рации лежали на столе рядом с торой сандвичей.
Я уселся недалеко от входа — за угловой столик слева от прилавка — и заказал копченую индейку с луком, салат из шинкованной капусты и содовую.
Вкусно и приятно, но мысли о больничных делах мешали моему пищеварению.
В девять вечера я решил снова отправиться в больницу с незапланированным визитом. Чтобы посмотреть, как миссис Чарльз Лайман Джонс-третий прореагирует на это.
* * *
Темная ночь. Тени на бульваре Сансет движутся, будто в замедленной съемке, а сам бульвар по мере приближения к богатой части города становится все более и более призрачным. Несколько миль пустых глазниц, сонных теней и жутковатых мотелей, и вас наконец встречает эмблема Западной педиатрической больницы — фигурка младенца — и ярко освещенная стрела отделения неотложной помощи.
Стоянка автомашин была практически пуста. Небольшие желтые лампочки, забранные проволочной сеткой, свисали с бетонного потолка, освещая каждое второе парковочное место. Все остальное пространство оставалось в тени, так что стоянка напоминала шкуру зебры — светлые и темные полосы. Я направился к лестнице, но мне показалось, что за мной кто-то наблюдает. Я оглянулся — никого нет.
Вестибюль был тоже пуст, мраморные полы ничего не отражали. Единственная женщина сидела за окошком справочного бюро, методично штампуя какие-то бланки. Работник, имеющий дело с бланками, получал сдельную зарплату. Громко тикали часы. В воздухе все еще держался запах лейкопластыря и пота — напоминание о прошедших волнениях.
Я забыл еще кое-что: ночью больницы имеют совсем другой вид. Сейчас клиника была такой же призрачной, как улицы, по которым я только что проезжал.
Я поднялся на лифте на пятый этаж и прошел по отделению никем не замеченный. Двери большинства палат были закрыты; некоторое разнообразие вносили прикрепленные на них надписи от руки: «Изолятор», «Инфекционная проверка. Вход воспрещен»... Некоторые двери были открыты, из них доносились звуки работающего телевизора и похожие на песню сверчка щелчки, отмеряющие количество внутривенных вливаний. Я прошел мимо спящих и притихших под лучами катодных ламп детей. Рядом сидели застывшие, будто отлитые из гипса, родители. Они ждали.
Тиковые двери «палат Чэппи» всосали меня — как в вакуум — в мертвую тишину. На сестринском посту не было ни души.
Я подошел к комнате 505W и чуть слышно постучал. Ответа не последовало. Я приоткрыл дверь и заглянул в комнату.
Боковые стенки кроватки Кэсси были подняты. Она спала, охраняемая этой сеткой из нержавеющей стали. Синди тоже спала, расположившись на диван-кровати так, что ее голова находилась поблизости от ножек Кэсси. Одна рука протянулась сквозь сетку и касалась простыни девочки.
Я тихонько закрыл дверь.
Голос за моей спиной произнес:
— Они спят.
Я повернулся.
Вики Боттомли свирепо сверкала на меня глазами, уперев руки в мясистые бедра.
— Вы что, опять работаете две смены подряд? — поинтересовался я.
Она закатила глаза и собралась уйти.
— Постойте. — Резкость моего голоса удивила нас обоих.
Женщина остановилась и медленно повернулась.
— Что?
— В чем дело, Вики?
— Ни в чем.
— Нет. Я думаю, что-то не так.
— Думайте, что хотите. — Она вновь собралась удалиться.
— Подождите.
Пустой коридор усилил мой голос. Или, может быть, я на самом деле был слишком зол.
— Меня ждет работа, — заявила она.
— Меня тоже, Вики. У нас, между прочим, один и тот же пациент.
Она указала на ящик с историями болезней:
— Прошу.
Я подошел к Вики. Достаточно близко, чтобы потеснить ее. Она попятилась назад. Я наступал.
— Не знаю, в чем причина подобного отношения ко мне, но считаю, что нам следует разобраться в этом.
— У меня нет никаких проблем в отношениях с кем-либо.
— Да? Значит, до сих пор я имел дело с обычным проявлением вашей любезности?
Вики заморгала своими красивыми голубыми глазами. И хотя они были сухи, быстро вытерла их.
— Послушайте, — продолжал я, отступая на шаг. — Я не хочу влезать в ваши личные проблемы. Но с самого начала вы относитесь ко мне крайне враждебно, и мне бы хотелось знать причину.
— Все в порядке, — ответила она. — Все будет в порядке, никаких проблем. Обещаю. О'кей?
Она протянула руку.
Я дотронулся до нее.
Она коснулась моей руки лишь кончиками пальцев. Быстрое пожатие. Затем Вики отвернулась и направилась прочь.
— Я собираюсь пойти вниз и выпить кофе. Желаете присоединиться?
Она остановилась, но не обернулась:
— Не могу. Я на дежурстве.
— Хотите, я принесу вам сюда?
На этот раз она резко повернулась в мою сторону:
— Что вам надо?
— Ничего, — ответил я. — Вы дежурите в две смены, и я подумал, вам было бы приятно выпить чашечку кофе.
— Мне и так хорошо.
— Я слышал, вы просто потрясающи.
— В каком смысле?
— Доктор Ивз очень высоко ценит вас. Как медсестру. И Синди тоже.
Она обхватила себя руками, как будто удерживаясь, чтобы не развалиться от негодования:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150