Ни одной, только цилиндры. Я засунул руку в углубление шкафчика, но и это не дало результатов.
Кто-то достаточно хладнокровен, чтобы хранить инсулин, а может быть, он осторожен. Не могут ли капсулы инсулина находиться в кухне, на одной из полок хромированного холодильника?
Поднявшись с колен, я положил коробку на стойку перед зеркалом, а брошюрку засунул в карман. Вода в унитазе только что перестала журчать. Я прочистил горло и снова спустил воду, оглядывая комнату в поисках других тайников.
Единственное возможное место — это сливном бачок туалета. Я поднял крышку и заглянул туда. Только грузило и приспособление для подкрашивания воды.
Сверхтонкая игла... Ванная комната была идеальным местом, где их можно спрятать, — лучший путь из спальни в детскую трудно найти.
Удобнейшее место, чтобы подготовить полуночную инъекцию.
Закрываешь на ключ дверь спальни, достаешь из-под умывальника инсуджект, собираешь шприц и на цыпочках отправляешься в комнату Кэсси.
Укус иглы своей неожиданностью разбудит малышку. Возможно даже, девочка заплачет, но она не будет знать, что случилось.
Об этом не узнает и никто другой. Для ребенка ее возраста просыпаться в слезах — это нормальное явление. Тем более она так часто болеет.
Может ли темнота скрыть лицо человека со шприцем?
По другую сторону двери, в детской, продолжала ворковать Синди, ее голос был нежен.
Но, помимо этого, возможно и другое объяснение. Эти цилиндры могли предназначаться ей. Или Чипу.
Нет. Стефани говорила, что проверяла их обоих, — с обменом веществ у них все в полном порядке.
Я взглянул на дверь спальни, потом на свои часы. Всего три минуты я провел в отделанной голубым кафелем темнице, но мне казалось, что сижу здесь все выходные дни. Открыв дверь, я прошел в спальню, радуясь, что плотный ворс коврового покрытия поглощает звук моих шагов.
Комната с закрытыми ставнями обставлена неуклюжей викторианской мебелью. Огромная кровать. На одном из ночных столиков — высокая стопка книг. На стеллаже над кроватью расположился телефон. Рядом со столом — деревянная вешалка с бронзовой отделкой, на ней — пара джинсов. На другом столике стояли вновь вошедшая в моду реставрированная лампа от Тиффани и кофейная кружка. Покрывала с кровати сняты, но аккуратно сложены. Комната пахла хвойным дезодорантом, который я нашел в ванной.
Изобилие дезодорирующих средств. Почему?
Против кровати стоял двойной комод. Я открыл верхний ящик. Бюстгальтеры и трусики, чулки и цветочное саше в пакетике. Я пошарил в ящике, закрыл его и открыл следующий, представляя, какое возбуждающее чувство испытывала Дон Херберт от мелкого воровства.
Девять ящиков. Одежда, две фотокамеры, коробки из-под пленок и пара биноклей. В глубине комнаты кладовая. Опять одежда, теннисные ракетки и коробки для мячей, складной гребной тренажер, коробки и чемоданы и опять книги — все по социологии. Телефонный справочник, электролампочки, карты автодорог. Еще одна коробка противозачаточного желе. Пустая.
Я пошарил в карманах одежды и не нашел ничего, кроме ниточек. Может быть, темные углы кладовой и скрывали что-то, но я находился в спальне слишком долго. Закрыв дверь кладовой, я прошмыгнул обратно в ванную комнату. Туалет перестал урчать, и Синди больше не разговаривала.
Стала ли она что-то подозревать из-за моего затянувшегося отсутствия? Я вновь прочистил горло, открыл кран, услышал голос Кэсси — так она выражала протест, потом Синди опять начала говорить.
Отцепив ролик для туалетной бумаги, я снял старый рулон и затолкнул его в шкафчик. Распаковав новый, надел его на ролик. Реклама на обертке обещала, что бумага будет мягкой.
Взяв белую коробочку и улыбнувшись так, что у меня заныли зубы, я открыл дверь в комнату Кэсси.
28
Они сидели у столика для игр и держали в руках мелки для рисования. Несколько листов бумаги были покрыты разноцветными каракулями.
Заметив меня, Кэсси схватила мать за руку и начала хныкать.
— Все хорошо, милая. Доктор Делавэр наш друг.
Синди заметила у меня в руках коробочку и прищурилась.
Я подошел ближе и показал ей свою находку. Женщина уставилась на нее, затем подняла глаза на меня. Я пристально смотрел на Синди — нет ли признаков вины?
Простое замешательство.
— Я искал туалетную бумагу, — объяснил я, — и мне попалось вот это.
Синди наклонилась и прочла золотую наклейку. Кэсси наблюдала за матерью, затем взяла мелок и бросила его на пол. Когда это не возымело действия, она опять принялась хныкать.
— Шшш, малышка. — Синди прищурилась еще больше. Она все еще пребывала в недоумении. — Как странно.
Кэсси вскинула руки вверх и воскликнула:
— Ах, ах, ах!
Синди прижала девочку покрепче и проговорила:
— Не видела их очень давно.
— Я не собирался что-то вынюхивать, — оправдывался я. — Но мне известно, что «Холлоуэй» производит препараты для диабетиков, и, увидев этикетку, я заинтересовался и сразу вспомнил о проблемах с содержанием сахара у Кэсси. Вы или Чип страдаете диабетом?
— О нет, — ответила Синди. — Это принадлежало тете Хэрриет. Где вы нашли их?
— Под умывальником.
— Как странно. Нет, Кэсс, это для того, чтобы рисовать, а не бросаться. — Она подняла красный мелок и изобразила на листе зубчатую линию.
Кэсси наблюдала за этим действием, а затем спрятала лицо в блузке Синди.
— Вот это да. Действительно очень давно их не видела. Я вычистила дом, но мне казалось, что я выбросила все ее лекарства.
— Доктор Бенедикт был ее лечащим врачом?
— И боссом.
Синди слегка подбрасывала дочку. Кэсси выглядывала из-под руки матери, затем начала толкать ее под подбородок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150