Ты можешь здесь быть полезным, Алекс.
— Спасибо за приглашение, Рауль.
— Оно искреннее. Я помню пользу, которую мы принесли, работая вместе.
— Я тоже.
— Подумай об этом, Алекс.
— О'кей.
— Но, конечно, ты этого не сделаешь.
Мы оба рассмеялись.
— Можно мне задать тебе еще один вопрос? — спросил я.
— Тоже личный?
— Нет. Что тебе известно об институте химических исследований Ферриса Диксона?
— Никогда не слышал о таком. А что?
— Он выдал субсидию одному врачу в Западной педиатрической. И больница выплачивает свою долю в этой субсидии.
— Серьезно? И кто этот парень?
— Токсиколог по имени Лоренс Эшмор. Он написал работу по эпидемиологии — что-то о детском раке.
— Эшмор... Никогда не слышал о нем. Какой эпидемиологией он занимается?
— Пестициды и процент заражения. В основном теоретическая работа, игра с числами.
Рауль фыркнул:
— Сколько же денег отпустил ему этот институт?
— Почти миллион долларов.
Молчание.
— Что?
— Это правда, — подтвердил я.
— И больница выплачивает свою долю в субсидии?
— Круто, да?
— Абсурд. Как называется этот институт?
— Институт Ферриса Диксона. Он субсидировал еще только одну работу, но дал значительно меньше. Какой-то экономист по фамилии Зимберг.
— С выплатой своей доли субсидии... Гм-м, я проверю это. Спасибо за подсказку, Алекс. И подумай о моем предложении. Солнце сияет и здесь.
30
Майло мне не позвонил, и я начал сомневаться, что он приедет на нашу встречу в восемь часов. Когда он не появился и в двадцать минут девятого, я решил, что нашей встрече помешало то, что задерживало его в Центре Паркера. Но в восемь тридцать семь в мою дверь позвонили, я открыл ее и увидел своего друга. Позади него стоял еще кто-то.
Пресли Хененгард. Его лицо маячило над плечом Майло, как зловещая луна. Его рот был маленьким, как у младенца.
Майло заметил выражение моих глаз, подмигнул мне, сигнализируя, что все в порядке, положил руку мне на плечо и вошел. Хененгард замешкался на минуту, но все же последовал за ним. Руки прижаты к бокам. Пистолета с собой нет. Пиджак не вздувается, никаких признаков принуждения.
Эта парочка выглядела как полицейский наряд.
— Через минуту я присоединюсь к вам, — произнес Майло и шмыгнул в кухню.
Хененгард остался стоять в холле. Большие кисти его рук были покрыты пятнами. Глаза обегали комнату. Дверь все еще была не заперта. Я закрыл ее, он не пошевелился.
Я прошел в гостиную. И хотя не мог расслышать его шагов, знал, что он следует за мной.
Он подождал, пока я сяду на кожаный диван, расстегнул свой пиджак и опустился в кресло. Его живот навис над поясом, натягивая белую плотную ткань сорочки. Все остальное тело было широким и плотным. Розовая, как цветок вишни, кожа шеи нависала над воротником сорочки. Пульс сонной артерии бился ровно и быстро.
Я слышал, как Майло возится на кухне.
— Приятная комната. Хороший вид из окна? — проговорил Хененгард.
Я впервые услышал его голос. Интонации Среднего Запада, тон средней высоты со склонностью к пронзительности. Если слушать по телефону, возникнет представление о не столь крупном мужчине.
Я ничего не ответил.
Он сложил руки на коленях и опять принялся разглядывать комнату.
Из кухни продолжал доноситься шум.
Он повернулся в сторону кухни и сообщил:
— Что касается меня, я считаю, что частная жизнь людей — это их дело. Мне она полностью безразлична до тех пор, пока не мешает их работе. Обстоятельства складываются так, что я могу помочь ему.
— Замечательно. Не хотите ли сообщить мне, кто вы?
— Стерджис утверждает, что вы можете хранить тайны. Очень немногие люди умеют это делать.
— Особенно в Вашингтоне?
Непроницаемый взгляд.
— Или в Норфолке, штат Вирджиния?
Он вытянул губы, и его рот превратился в недовольный маленький бутончик. Усы над ним казались всего лишь пятном мышиного цвета. Уши без мочек были тесно прижаты к голове и сразу же переходили в бычью шею. Несмотря на сезон, он был в сером костюме из плотной шерсти. Брюки с отворотами, черные полуботинки с замененными подметками и голубая ручка в нагрудном кармане. На лбу по границе волос выступал пот.
— Вы пытались следить за мной, — сказал он. — Но на самом деле у вас нет даже представления о том, что происходит.
— Интересно, а я чувствовал, что следят за мной.
Он покачал головой. Бросил строгий взгляд. Будто был учителем, а я, ученик, сделал ошибочное предположение.
— Тогда просветите меня, — предложил я.
— Мне нужно получить от вас обещание соблюдать абсолютную секретность.
— В отношении чего?
— Всего, что я расскажу вам.
— Это слишком широко.
— Именно это мне и необходимо.
— Это имеет отношение к Кэсси Джонс?
Он начал отбивать пальцами дробь на коленях.
— Не прямое.
— Но косвенно касается ее?
Он не ответил.
— Вы хотите получить от меня обет молчания, но сами не поступаетесь и словом. Вы, должно быть, работаете на правительство?
Молчание. Он изучает рисунок моего персидского ковра.
— Если это компрометирует Кэсси, — продолжал я, — я не могу обещать ничего.
— Вы ошибаетесь. — Он еще раз покачал головой. — Если бы вы действительно заботились о ней, то не мешали бы мне.
— Что так?
— Я могу помочь и ей.
— Вы очень заботливый человек, правда?
Он пожал плечами.
— Если вы в состоянии прекратить издевательства над ребенком, то почему не делаете этого?
Он перестал барабанить по коленям и соединил указательные пальцы.
— Я не говорил, что всемогущ. Но я могу быть полезен. Ведь вы до сего времени еще ничего не достигли, так ведь?
Прежде чем я успел ответить, он подскочил с места и направился в кухню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150