Они вошли в ресторан. Симон присмотрел свободный столик, а Франциска озаботилась покупкой шампанского.
— Как долго ты собираешься пробыть во Франкфурте? — спросил Симон.
— Скорее всего уеду уже завтра. Это решится вечером, когда я сдам репортаж. А ты?
— До послезавтра.
Они выпили по глотку.
— Симон, не знаю, удобно ли начинать этот разговор здесь. Мне кажется, несмотря на то что мы уже несколько раз были вместе, ты не просто так уступил мне тогда. Ты что-то скрываешь от меня?
Он не хотел отвечать ей. Что он мог сказать? Что считает ее воровкой и шпионкой? С другой стороны, можно было понять и Франциску. Их отношения зашли так далеко, что вокруг могли пойти разговоры. Шустеру не хотелось, чтобы она его подозревала…
— Ты права, — ответил он наконец. — Здесь не время и не место выяснять отношения.
— Снова уходишь от ответа. Я должна знать, на что мне рассчитывать в дальнейшем.
Последние слова она произнесла так громко, что многие гости в ресторане обернулись в их сторону. Симон не ответил. Он ненавидел подобные сцены. Франциска взяла себя в руки и устало прислонилась к спинке стула. Больше приставать к Симону с такими вопросами она не стала. Поменяла тактику.
— У тебя здесь дела. Но когда мы вернемся в Берлин, поговорим обо всем?
Он кивнул.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Тогда иди. Делай свои дела. Я посижу еще немного.
Когда Симон уходил, Франциска заметила, глядя ему в спину, как тяжело он опирается на трость. Боли в колене, должно быть, снова мучили его. Ее наполнило непонятное теплое чувство. Предстоящая встреча в Берлине радовала ее. Думая о Симоне, Франциска находила, что он — полная противоположность Герхарду фон Зассену. Странно, но Герхард для нее как бы не существовал сейчас. Она почти не вспоминала о нем те три недели, что они не виделись.
Поздно вечером Шустер устроился в баре гостиницы «Франкфуртер хоф». В дни ярмарки уровень шума здесь всегда превышал допустимые пределы. Больше ста человек издателей, агентов, книготорговцев, писателей выбрали это место для своих неформальных встреч. Симон договорился встретиться здесь с Клаудией и Максом, чтобы пропустить по стаканчику вина. Ребята поселились в этой гостинице. Он как лев защищал два свободных места за своим столиком. Наконец они явились.
— Макс только что узнал сногсшибательную новость, — выпалила Клаудиа, даже не успев присесть.
— Ах вот как! Ну тогда сразу к делу.
— Во время ужина я встретил одного знакомого банкира из Дрездена, — начал Макс. — У нас был повод обсудить личность господина фон Зассена. Что за повод, говорить здесь не имеет смысла. Но приятель рассказал мне, что у господина статс-секретаря есть любовница.
— В наше время эту новость вряд ли можно считать сногсшибательной, — заметил Симон.
— Ну да, тебя едва ли заинтересуют подробности этой связи. Но примечательно другое — имя этой дамы, — парировал Макс и откинулся на спинку стула, так как подошел официант, чтобы принять заказ.
— И кто же это?
— Франциска Райнике.
У Симона засосало под ложечкой. Итак, дело с пуговицей начинало проясняться. Франциска шпионила по поручению господина статс-секретаря! И поэтому ложилась с ним в постель где только можно.
— Кто бы мог подумать, — сказал Симон, разумеется, умолчав о своих умозаключениях.
Он, возможно, поделится с дочерью… чуть позже.
— Что у нас с фестивалем? — Он переменил тему.
Макс доложил, что календарный план утвержден, переговоры со спонсорами прошли весьма успешно, а на начало ноября запланирована пресс-конференция.
— Как твой павильон?
— Проект готов. Все идет по плану.
Клаудиа зевнула.
— Я хочу спать. Отец, ничего, что в Берлин ты поедешь один? Максу возвращаться в Дрезден только утром в понедельник. Мы бы съездили дня на три в Эльзас…
— Я не против. Почему бы вам от трудов праведных не отдохнуть пару деньков в Эльзасе. А я уж, так и быть, вернусь в Берлин один.
ГЛАВА 19
Франциска сердито зашипела на официанта, когда тот, подавая ей кофе, из-за резкого толчка поезда на скоростном перегоне пролил несколько капель на белоснежную скатерть, едва не залив ей юбку. Шипение было таким громким, что немногие посетители вагона-ресторана неодобрительно обернулись в ее сторону. Ей самой стало неловко.
— Пожалуйста, извините, я не хотел причинить вам неудобство, — жалобно улыбаясь, пролепетал официант и перешел к соседнему столику.
Франциска закрыла глаза. Она всегда делала так, пытаясь унять раздражение, возникавшее по какому-либо поводу. То, что произошло минуту назад, забылось почти сразу. Но она продолжала злиться на себя, не понимая почему. Итак, стажировку в Берлине можно было считать законченной. Не следовало ввязываться в эту авантюру с обыском дома Симона. Боже! Какой позор! Будто воровка, она бежала через окно в темноту ночи ничего к тому же и не обнаружив. Она вдруг отчетливо осознала, что ненавидит Герхарда. Уже за одно то, что он заставил ее шарить у Симона в доме. Она ненавидела и себя за то, что пошла на этот шаг. Но почему? Из любви к Герхарду, склонности к авантюрам, желания казаться значимой? Или ее вдохновила эта бредовая идея с сокровищами? Убийство Хильбрехта тоже наверняка было связано с этим кладом. Герхард уверял ее, что никакой связи нет, но это было неправдой. Дальше так не могло продолжаться. Франциска обхватила голову руками, не открывая глаз, и не заметила, что за столик кто-то присел.
— А не выпить ли нам по стаканчику?
Она посмотрела на Симона как на привидение. На ее лице отразился неподдельный испуг. Ей хотелось сказать Симону что-то простое, чтобы он понял, какие чувства наполняют ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82