Франц присоединился к Шустеру.
Когда Гвидо скрылся на кухне, Симон поднял глаза и несколько разочарованно посмотрел на своего собеседника.
— Очень хорошо, но это практически мой проект, только слегка переделанный. Могут возникнуть проблемы вот с этой комнатой? — Симон указал на план.
— Нет. Звукоизоляция, отсутствие окон, принудительная вентиляция и легко разбираемый фальшпол. Никаких технических проблем…
— Но?
— Было бы неплохо знать… для каких целей ты будешь использовать это помещение.
Симон отрицательно покачал головой.
— Ну ладно. О своем проекте можешь забыть. — Франц развернул перед ним другой чертеж. — Это мой проект твоего павильона. Опорная площадка не прямоугольная, но ты не потеряешь ни единого квадратного сантиметра. Павильон сужается в западной части, как раз там, где находится эта твоя маленькая комната. Здесь, — Франц развернул другой лист, — внешний вид в цвете и с разных сторон.
Симон внимательно рассматривал все четыре проекции элегантного строения с огромными окнами, двумя дверьми, смоделированные с учетом привязки к рельефу местности. Делая заказ, он дал Францу фотографии места в парке, где намеревался поставить павильон. Благодаря изменениям, которые внес Франц, постройка приобрела не только внешнюю легкость и изящество. Вся архитектура павильона определяла его назначение именно как места, откуда должно было идти бесперебойное управление фестивалем. Ни один человек, увидевший этот проект, никогда бы не подумал, что в задней части постройки, за складом, кухней и туалетом, комнатой отдыха для участников, может находиться еще одно помещение.
— Фантастика! — Симон был очарован. — Я знал, что ты наш человек.
Гвидо принес бутылку вина, а его брат следом — заказанный обед: любимый чесночный суп Симона и закуски.
Примерно в это же время статс-секретарь министерства культуры в полной растерянности сидел в своем кабинете и разглядывал два листка бумаги, которые он только что вытащил из папки, лежавшей перед ним. Раз за разом фон Зассен перечитывал послание, подписанное шефом управления геодезии и картографии Саксонии.
«Глубокоуважаемый господин статс-секретарь, компьютерный анализ представленной Вами схемы местности показал, что это не географическая карта. Во всяком случае, ни один из ландшафтов федеральной земли Саксония не является местностью, изображенной на схеме.
Если принять, что масштаб изображенных на схеме рек, лесных массивов, городских кварталов примерно совпадает с картографическим, мы можем сделать вывод: изображенный ландшафт либо не существует вовсе, либо находится за пределами Саксонии.
Вы можете не сомневаться в истинности этого вывода.
Если у Вас появится желание, мы перешлем запрос в геодезические управления других федеральных земель.
Если Вас не заинтересовало это предложение и мы не получим от Вас ответ в ближайшее время, то будем считать, что в последующих исследованиях Вы не заинтересованы.
Были очень рады помочь Вам, примите наш дружеский привет».
Фон Зассен попросил секретаршу отменить оба совещания, назначенные на послеобеденное время, и ни с кем его не соединять. Закурив сигарету, он задумчиво рассматривал письмо. Что это? Трюк? Уловка? Фон Зассен скрестил руки на затылке, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Недокуренная сигарета дымилась в пепельнице. Многие историки полагали, что Шнеллер спрятал свои сокровища и клад должен был быть зарыт либо где-то в Дрездене, либо в окрестностях города. Ни один из специалистов, исследовавших характер и образ жизни Шнеллера, не сомневался в этом. Фон Зассен открыл глаза, затушил сигарету и тут же закурил новую. Он вспомнил рассказ Эдгара По «Украденное письмо». Как поступил Дюпин? Он представил себя на месте человека, прячущего письмо. Из чего исходил Симон, спрятав карту в своей ежедневной почте? Из того, что никто не станет искать такой документ среди сиюминутных бумаг? Или он, наоборот, стремился к тому, чтобы карту нашли? Чтобы выяснить, не следит ли кто-нибудь за ним. Тогда получается, что рисунок был просто уловкой… Герхард фон Зассен потянулся к трубке служебного телефона, но тотчас отдернул руку. Открыв портфель, он достал сотовый телефон и набрал венский номер Клауса Рубена. Пока в трубке один за другим раздавались длинные гудки, он посмотрел на шахматную доску. Его австралийский партнер играл совсем неплохо.
Сразу после десерта Франц Шуберт попрощался с Симоном. У него было назначено еще несколько встреч.
— Через неделю, — сказал он, прощаясь, — покажу тебе окончательный проект, а потом представлю смету.
— Под ключ, — напомнил Симон. — И мне нужна окончательная стоимость.
— Понял. Можешь быть уверен.
Вернувшись в магазин, Симон обнаружил там свою дочь, которая, стоя у кассы, о чем-то увлеченно разговаривала с Региной. Возле стеллажей с книгами Симон увидел Герберта. Тот тоже заметил Симона и направился к нему.
— Приветствую вас, господин Шустер! — Он протянул Симону руку. — Найдется минутка для меня?
Симон пожал ему руку, молча кивнул, приглашая Герберта и Клаудиу следовать за собой, и направился в кабинет. Герберт Шульц воспринимался всеми как неотъемлемая часть книжного салона. Однако никто, включая Симона, не помнил, чтобы этот человек хоть что-то купил. Он брал книги в долг, как правило, сигнальные экземпляры новых изданий, и никогда не покупал книги из тиража. Таким образом, он был как бы в курсе всех новинок и оставлял о себе впечатление как человек знающий, что происходит на книжном рынке. «Постоянный посетитель», про себя называл его Симон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82