По всему периметру территория дворца площадью в восемь акров была окружена толстой стеной, за которой располагалось несколько вспомогательных строений со спутниковыми «тарелками» и радарными антеннами на крышах. Виднелись изумрудные газоны, земляные теннисные корты, голубой бассейн и две водонапорные башни, построенные в виде минаретов.
Когда самолет пролетал над гам, Наджиб посмотрел вниз. Он заметил вооруженных охранников, патрулирующих сад, крышу и стенную галерею. В настоящий момент их внимание было обращено на самолет. Он криво улыбнулся своим мыслям. Судя по их полувоенной защитной полевой форме и белым арабским головным уборам, это были люди Абдуллы. Затем его взгляд уловил вдалеке серебряную вспышку. Два блестящих трубопровода, один – для подачи топлива, второй – воды, тянулись от дома на сто восемьдесят миль на побережье к опреснительной установке. Позади этого комплекса сооружений виднелась, подобно блестящему водному миражу, взлетно-посадочная полоса – лента бетона, извивающаяся среди песков. В дальнем ее конце стояли два небольших самолета – «сессна» и двухмоторный «бичкрафт». Ветровой конус на мачте безжизненно повис.
Да, судя по всему, братья Элмоаид выстроили для себя превосходное убежище, даже если для этого им пришлось доставить сюда самолетом всю землю до последней унции. Абдулла, которому, как никому другому, всегда были нужны секретность и уединение, поступил очень мудро, позаимствовав его у них. Дворец Элмоаидов с изощренными системами связи, современной электроникой и самым удаленным местоположением – до ближайших соседей было восемьдесят миль – был самой настоящей крепостью, неприступной в полном смысле этого слова. Сюда можно было приезжать и делать, что душе угодно, не опасаясь, что об этом кто-то узнает. В который раз он задал себе праздный вопрос: почему арабские миллионеры, шейхи и нефтяные магнаты, для которых деньги – не проблема, настаивают на том, чтобы и снаружи и изнутри их роскошные дома были похожи на дорогостоящие современные вокзалы или фойе высотных отелей.
Но, стоило дворцу скрыться из виду, как он перестал об этом думать. Самолет задрожал, выпуская шасси. Казалось, пустыня поднялась, приветствуя его. Затем золотые пески понеслись мимо, и «боинг» совершил мягкую посадку; пилот включил реверс, и Наджиб почувствовал, как его прижимает к спинке дивана. Прежде чем самолет успел полностью остановиться, он заметил, как тягач подводит трап, а за ним следом приближается длинный ярко-розовый «мерседес» с затемненными стеклами.
Наджиб отстегнул привязной ремень и поднялся на ноги. Элке уже открывала дверцу навстречу ужасающей жаре.
Пилот высунул голову из кабины.
– Вы по-прежнему хотите, чтобы мы улетели, оставив вас тут, мистер Аль-Амир?
Наджиб кивнул.
– Да, капитан Чайлдс. Возвращайтесь в Ньюарк и ожидайте дальнейших распоряжений. Я сообщу вам, когда прибыть за мной. Заправиться можете в Рияде.
– Будет сделано, мистер Аль-Амир, – небрежно отсалютовал пилот. – Надеюсь, вы довольны полетом.
– Он прошел гладко и без опоздания, благодарю вас, – проговорил Наджиб, спускаясь по трапу. Вслед за ним последовали Элке и другая стюардесса с двумя «дипломатами» и чемоданом.
Из только что подъехавшего «мерседеса» вышел шофер и отворил заднюю дверцу. Наджиб кивком поприветствовал его, узнав в нем Хамида, ливанского шиита и одного из самых близких адъютантов Абдуллы. Он быстро уселся на заднее сиденье, Хамид захлопнул за ним дверцу и положил вещи в багажник.
От кондиционера веяло ледяным холодом, так же, как и от сидящей на заднем сиденье женщины.
Не ожидавший, что в автомобиле кроме него будут другие пассажиры, Наджиб со смешанным чувством удивления и любопытства оглядел женщину. «При обычных обстоятельствах эту блондинку можно было бы счесть вполне привлекательной, – подумал он, – если бы не эта короткая мужская стрижка «ежик» и не мешковатая военная форма: гимнастерка, просторные штаны, высокие ботинки со шнуровкой и матерчатый пояс». Сразу видно, что она делала все возможное, чтобы в ее облике было как можно меньше от женщины, – вплоть до опущенных вниз уголков губ и непреклонно выпяченного подбородка. Судя по несколько безумному блеску ее по-арийски голубых глаз, она – фанатичка, скорее всего, террористка из Европы, проходящая здесь подготовку. У нее на коленях лежала М16 А-1 американского производства, направленная стволом в его сторону.
Протянув руку, он осторожно отодвинул ствол.
– Мне всегда становится немного не по себе, когда такие штуки направлены прямо на меня, – произнес он по-английски. Затем добавил, указав на магазин: – Особенно, когда они заряжены.
Блондинка смерила его стальным взглядом.
– Я знаю, кто вы такой, – грубо проговорила она обвинительным тоном. В голосе ее слышался сильный немецкий акцент. – Я узнала вас по фотографиям из газет и журналов. – Она еще крепче сжала челюсти. – Настанет день, когда все капиталистические свиньи окажутся на мушке и мир будет принадлежать народу.
Наджиб поднял брови.
– Неужели? – Несмотря на все усилия ему не удалось сдержать улыбку. «Она говорит так серьезно, – подумал он. – Так буднично и равнодушно». – Я вам не враг, юная леди. Вам не мешало бы это запомнить.
В ее глазах вспыхнула неистовая страсть.
– Все капиталисты – наши враги, особенно тс, кто дружат с американскими свиньями и притворяются нашими друзьями!
Хамид взглянул на них в зеркальце заднего вида.
– Я бы не стал придавать ее словам слишком большое значение, – весело проговорил он. – Сердце Моники жаждет крови, но ее голова отравлена марксистской пропагандой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138