На талии у него был надет пояс с патронами, а другой, более длинный патронташ, наискось перетягивал его грудь. Гхутра, которую он носил для защиты от солнца, была того же бездонного черного цвета.
Наджиб с трудом встал на ноги и уставился на него, не в силах вымолвить ни слова.
Абдулла заговорил тихо, но внушительно:
– Добро пожаловать, мой единокровный племянник, внук моего единокровного брата.
Видя, что Наджиб по-прежнему молчит, Абдулла спустился с груды булыжников и пошел ему навстречу.
Могучее тело Абдуллы было поджарым и словно состояло сплошь из стальных пружин. Физическая сила, казалось, исходит от него, подобно зловещей ауре. Однако его пальцы были тонкими, удлиненными и изящными, как у женщины. Самым примечательным было его мрачное изможденное лицо: высокий и благородный лоб, широкие скулы, чувственный и жестокий рот. Замечательный нос он унаследовал от матери – тот же величавый орлиный клюв, что и у Наймуддина. Но Наджиб помнил глаза Наймуддина: мудрые и добрые, в то время как глаза Абдуллы, глядевшие из-под царственных черных бровей, были глазами мессии: черными как смоль и блестящими, как кипящая нефть. Кожа у него была гладкой и смуглой: ему еще не исполнилось и тридцати пяти. Как все хищные звери, он казался одновременно расслабленным и настороженным и от рождения был наделен чувством, благодаря которому ощущал опасность на любом расстоянии.
Оказавшись лицом к лицу с Наджибом, Абдулла протянул ему свою руку, и Наджиб, взяв ее, прижался к ней губами.
– Итак, – негромко сказал Абдулла, – ты не забыл наш традиционный знак уважения. Это хорошо. Я боялся, что ты стал слишком западным, чтобы помнить его. – Он обнял Наджиба, заключив его в похожие на крылья летучей мыши складки одежды и по обычаю расцеловал в обе щеки. – Ты долго отсутствовал, – сказал он, отступив назад и держа Наджиба за локоть. – Пойдем. Нам надо многое обсудить.
Наджиб стоял, как прикованный, не в силах пошевелиться.
– Что здесь произошло? – Он обвел рукой руины. – В чем причина этого дьявольского кошмара?
Странный, вампирический свет снизошел на лицо Абдуллы, впадины на щеках, казалось, стали еще глубже, кожа лица так натянулась, что Наджиба охватило безумное ощущение, что он видит перед собой череп.
– Чума обрушилась на нас. Наджиб изумленно уставился на него.
– Какая чума, дядя?
– Еврейская чума! – Абдулла с отвращением выдавил эти слова сквозь тонкие, как лезвия, губы. – Еврейские свиньи, которые украли нашу воду и наши земли, размножаются как саранча!
Ярость ослепила Наджиба.
– А наши люди? – напряженно спросил он. – Где они?
– Ушли, – отозвался Абдулла, – на все четыре стороны. Слабые, кому удалось выжить, живут в лагерях для беженцев в Ливане и Сирии. Сильные борются вместе со мной.
Тиски, зажавшие сердце Наджиба, казалось, вырывают его у него из груди.
– А мои родители? Мои бабушка и дедушка?
– С ними все в порядке. Они в безопасности.
– Слава Аллаху, – страстно произнес Наджиб. Он свел брови. – Они тоже в лагере?
– Нет. Твой отец – храбрый человек и борется вместе со мной, а твоя мать вместе с бабушкой и дедом живут в небольшом домике за пределами Бейрута.
В глазах Наджиба вспыхнул гнев.
– Почему никто не написал мне обо всем этом? Взгляд Абдуллы стал жестоким.
– Лучше тебе самому увидеть то, что сделали с нами евреи, – зло сказал он. – Тогда у тебя никогда не будет соблазна стать слабым и все забыть.
– Я никогда не забуду! – Глаза Наджиба лихорадочно заблестели. – Я не успокоюсь, пока их кровь не потечет с острия моего кинжала или их плоть на мелкие куски не разорвет пуля, выпущенная из моего ружья! – Он увидел насмешливую улыбку Абдуллы, и его гнев и решимость возросли до головокружительных размеров. На его худом красивом лице появилось хищное выражение. – Ты всегда был вождем, Абдулла. Сколько я помню себя, ты всегда сражался против англичан и евреев.
Абдулла молчал.
Ярость клокотала в груди Наджиба, слова лились стремительно.
– Я хочу присоединиться к тем, кто идет за тобой! Я хочу пройти обучение в твоем лагере и сражаться вместе с твоей армией…
Руки Абдуллы вцепились в Наджиба, в глазах зажегся какой-то маниакальный огонь.
– Что ты слышал? – требовательно спросил он, тряся его. – Ответь мне! Что значат твои слова о моем лагере?
Наджиба вдруг охватил страх.
– Я… я ничего не слышал! Но я помню…
– Тебе лучше забыть о своих воспоминаниях. – Абдулла выпустил его, резко повернулся кругом, вздымая вихрь черных одежд, и вперил взгляд в видневшиеся вдали горы.
– Прошу тебя, позволь мне присоединиться к тебе! – умоляюще попросил Наджиб. – Ты будешь гордиться мной!
Когда Абдулла снова повернулся к нему, на его лице играла улыбка.
– А ты уверен, что у тебя хватит на это мужества, мой молодой сокол?
– Хватит.
– А как же мир? – насмешливо спросил Абдулла. – Разве в твоих жилах не течет кровь твоего слабого деда?
– Моя кровь вовсе не слабая! – Лицо Наджиба выражало решимость, он больше не испытывал никакого страха. – Ты примешь меня в свою группу, или я должен искать отмщения самостоятельно? Неужели все, что я слышал о тебе, плод воображения рассказчиков?
Рука Абдуллы с быстротой молнии рассекла воздух, и раскрытая ладонь с такой силой опустилась на щеку Наджиба, что он отшатнулся и с удивлением уставился на Абдуллу.
– Это всего лишь предупреждение, – проговорил тот. – Посмей только еще раз заговорить со мной в таком тоне, и ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
– Ты не ответил мне, – упрямо сказал Наджиб. – Ты примешь меня в свою группу?
Абдулла пристально посмотрел на него, затем кивнул головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138