Я в отчаянье вцепилась в него. – Но это нечестно, – сказал он, лицо его неожиданно потемнело и стало злым. – Ты знала, как сильно я хотел потрогать и поласкать тебя, и ты заставила меня поверить, что это произойдет.
– Но в этом нет моей вины.
– В этом нет ничьей вины… а может быть, это вина твоего другого отца, но кому теперь до этого дело? Как я сказал, – продолжал он, цепляя пальцами верхний край полотенца, – мы не пойдем также далеко, как обычно делают мужчины и женщины. Это не будет иметь никакого значения, но я обещал тебе, что покажу тебе…
– Я не нуждаюсь, чтобы мне показывали…
– Но я нуждаюсь, – он с силой вырывал у меня полотенце.
Я попыталась вывернуться, но это только помогло ему, и полотенце слетело с моей груди. Его глаза расширились в предвкушении.
– Филип, остановись! – вскрикнула я. Но он схватил меня за локти и зажал руки сзади.
– Если кто-нибудь услышит тебя, мы все попадем в неприятность, – предостерег он, – ты, я, и особенно Джимми.
Он поднес свои губы к моим соскам, быстро перенося их от одного к другому.
Я закрыла глаза, пытаясь отстраниться от того, что происходило. Когда-то я мечтала, чтобы он прижимал и любил меня, но все это теперь грубо перевернулось. Мое бедное растерянное возбуждаемое тело откликалось на его ласки, но мой разум кричал: «Нет!» Я чувствовала себя так, словно кто-то погружал меня в теплый, мягкий зыбучий песок. Несколько секунд удовольствия сулили только беду.
Я продолжала извиваться под его пальцами-щипцами. Кончик его языка описывал линию от одной груди к другой, потом он присел, целуя внизу живота, пока не добрался до края полотенца, который едва прикрывал меня до поясницы. Я едва держала его кончиками пальцев. Он захватил полотенце, словно взбесившаяся собака.
– Филип, пожалуйста, остановись! – умоляла я. Он сорвал полотенце с моего тела и швырнул его к моим ногам. Потом он взглянул на меня бешеными от вожделения глазами. От их блеска сердце мое забилось еще быстрее и застучало еще сильнее.
Не в состоянии вырваться от него, потому что он прижал меня к стене, я закрыла ладонями лицо, как только он освободил мои руки, чтобы обнять бедра и прижаться к ним лицом. По-прежнему закрывая лицо, я почувствовала, как мои ноги стали подкашиваться и скользить по стене на пол.
– Дон, – сказал он, дыша тяжело и прерывисто, – это так приятно прижимать тебя. Мы не должны думать ни о чем другом.
Все, что я могла сделать, это заплакать. Его руки блуждали по моему телу, обследуя и лаская его.
– Разве неприятно это чувствовать? Разве ты не счастлива? – прошептал он. Я отняла руки от лица, когда он начал расстегивать брюки. Словно электрический разряд страха прошел по моей спине. Со всей силой я попыталась оттолкнуть его от себя, чтобы дотянуться до двери и убежать. Но он схватил мои кисти, вывернул их и повалил меня на деревянный пол.
– Филип, – закричала я, – остановись, пока не слишком поздно!
Но он уже очутился между моих ног.
– Дон… не будь такой пугливой. Я не могу не хотеть быть с тобой. Я думал, что смогу, но ты такая красивая. Это не будет иметь никакого значения, – выдыхал он слова.
Я сжала руки в кулачки и пыталась колотить его по голове, но это было все равно, как если бы маленькая птичка била своими крыльями по пасти лисы. Он даже не заметил этого, он устроился удобнее против меня, его губы захватили мягкую плоть моей груди, а рука пробиралась к моему животу.
Неожиданно я почувствовала его тяжесть, когда он вдавил в меня свой разбухший, твердый половой орган, который требовал удовлетворения. Он ворвался в мою тугую и сопротивляющуюся плоть, разорвав ее и вызвав кровь.
Я закричала, уже не думая, что нас могут обнаружить и найти Джимми. Потрясение от ощущения его внутри меня отбросило прочь все страхи. Мой пронзительный крик оказался достаточным, чтобы он отпрянул.
– Ладно, ладно, – уговаривал он, – перестань, я тоже перестану. Он вскочил и стал быстро натягивать трусы и брюки. Я перевернулась на живот, все мое тело содрогалось.
– Разве тебе не было хорошо? – тихо спросил он, присев возле меня. Я почувствовала его руку на своих ягодицах. – Во всяком случае, у тебя теперь есть представление о том, на что это похоже.
– Уйди. Оставь меня, Филип. Пожалуйста! – кричала я сквозь слезы.
– Это всего лишь потрясение. У всех девушек на это одинаковая реакция. – Он встал. – Все в порядке, – повторил он, больше, чтобы убедить себя, чем меня. – Дон, – прошептал он. – Только не возненавидь меня за то, что я хочу тебя.
– Оставь меня одну, Филип, – потребовала я. Последовало долгое молчание, потом я услышала, как он открыл дверь ванной и вышел.
Я повернулась, чтобы убедиться, что он ушел. На этот раз я проверила, чтобы дверь была заперта. Потом я взглянула на себя. На груди и животе были красные пятна в тех местах, где он сжимал и сосал меня. Я вся дрожала. Его насилие надо мной, хоть и короткое, оставило во мне ощущение грязи. Я встала под душ и пустила горячую воду, почти обжигающую мое тело. Я предавалась этому жару, ощущая, как он очищает меня и смывает память о руках и поцелуях Филипа. Я терла себя с такой силой, что на теле появились новые красные пятна. Мои слезы смешивались с водой. То, что когда-то обещало романтический экстаз и восторг, сейчас обернулось грязью и порчей. Я терла и терла.
Наконец, измученная попыткой смыть то, что произошло, я вышла из-под душа и вытерлась. Я вернулась в спальню и, чувствуя себя усталой и разбитой, легла. Я больше не могла плакать. Я закрыла глаза и заснула. Проснулась я, заслышав легкий стук в дверь.
«Он вернулся», – подумала я, мое сердце снова учащенно забилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107