С ее фигурой 36-24-36 и улыбающимся юным лицом, Джони — идеальная „Девушка месяца“.
На фотографии, выбранной для разворота, читатели видели именно то, чего и добивался Клинтон Батчелдер: в наряде Евы Джони чувствует себя вполне комфортно, но в выражении ее лица все-таки есть намек на то, что она чуть-чуть стесняется.
Часть разворота — лицо и плечо Джони вынесли на обложку с надписью:
«СУПЕРМОДЕЛЬ ДЖОНИ ЛИР — БЕЗ ВСЕГО!»
6
Джек заехал в манхаттанский особняк.
— Я недоволен только тем, — сказал он, как только сел на диван и Джони налила ему виски, — что ты мне ничего не сказала. Представь себе, я сижу за ленчем в мужском баре в «Уолдорфе», тут подходит Грег Гамильтон со свежим номером журнала и спрашивает, видел ли я его. Наверное, во всем баре не видел этот номер только я. Получилось неловко. А смотришься ты просто здорово.
— Спасибо, папа. И я согласна, следовало предупредить тебя.
— Я купил пять экземпляров. Они у меня в брифкейсе. Тебя просят расписаться на твоей фотографии?
Джони улыбнулась и кивнула:
— Бывает.
Джек потянулся к брифксйсу.
— Нет, не доставай их. Я не хочу, чтобы ты смотрел… когда мы вместе.
— Хорошо. Ты теперь самый известный человек в нашей семье. — Он помолчал, нахмурился. — Я, правда, не уверен, что это удачное решение в смысле карьеры.
Джони подошла к бару и налила себе немного виски.
— Насчет карьеры могу сказать следующее. После выхода журнала мой гонорар возрос втрое. Агентство в три раза увеличило мою часовую ставку, но рекламодатели готовы платить. Теперь мне предлагают рекламировать не только одежду, но и сигареты, спиртное, автомобили… И меня пригласили в Голливуд на кинопробу.
— Какая студия? — мрачно спросил Джек.
— Эм-гэ-эм.
— Это хорошо, но прошу тебя, прежде чем ехать в Голливуд, посоветуйся со мной. В этом бизнесе много скользких личностей.
— Позвонил дядя Боб и предложил сделать кипопробу для «Карлтон-хауз».
Джек покачал головой.
— Пойдут разговоры, будто тебя пригласили только потому, что ты моя дочь. Я поговорю с Бобом.
Джони тепло улыбнулась:
— Спасибо, папа.
Джек задумчиво оглядел дочь. Двадцать один год. Пьет шотландское. Снялась обнаженной для разворота в «Плейбое». Маленькая Джони. Ее мать, должно быть, бьется в истерике.
7
Кимберли, конечно же, билась в истерике, по настоящий сюрприз преподнес Джони другой человек. Френк Невилл позвонил ей из Бостона. Его корабль только что вошел в порт.
— Джони, как ты могла? Что побудило тебя выставлять себя напоказ половине мужского населения Америки? Ты хоть можешь представить себе, в какое положение меня поставила? Этот журнал попал на корабль в Рейкьявике через матроса, который привез из Штатов несколько номеров. Один из офицеров узнал имя и лицо девушки, фотография которой стояла на моем столе. Вся чертова команда, от юнги до шкипера, таращилась на твое обнаженное тело. Я тебя не понимаю.
— Ты знаешь, что я модель, Френк. Понимаешь ты это или нет, но центральный разворот в «Плейбое» — ступень на пути к вершине. Теперь спрос на мои услуги гораздо больше, и меня пригласили в Голливуд па кипопробу.
— Сниматься нагишом?
— Отнюдь! Мне позвонили из Эм-гэ-эм. Что с тобой? Ты пьян?
— Да. Куда бы я ни пришел, везде мне суют под нос этот гребаный журнал. Меня даже попросили расписаться на нем. «Энсин Френк Невилл, бойфренд Джони Лир».
— Ладно, ладно. Когда отходит твои поезд? Когда тебя ждать?
— Не знаю, стоит ли мне приезжать, Джони. Я не могу допустить, чтобы мое имя ассоциировалось с… «Девушкой месяца».
— Неужели? Ну что же, тогда проваливай, жалкий ханжа!
Глава 28

1
1956 год
Боб редко ездил на Восток. Он считал своим домом Западное побережье и к востоку от Миссисипи чувствовал себя не в своей тарелке. Ему также было не по себе в присутствии рафинированной жены Джека. Он боялся допустить в разговоре грамматическую ошибку или взяться за столом не за ту вилку.
Джек понимал, что Боба могло привести в Гринвич только что-то очень важное. Когда мужчины уединились в библиотеке, предположение Джека подтвердилось. Поначалу он даже не удивился.
— Они увеличили предлагаемую цену до двухсот семидесяти пяти долларов за акцию.
— Пусть предлагают хоть триста семьдесят пять, мне без разницы.
— Тебе легко говорить Ты продал «Лир коммюникейшн», и теперь ты миллионер. А я — нет.
— Как это нет? — откликнулся Джек. — Тебе принадлежит половина компании, каждая акция которой стоит двести семьдесят пять долларов.
— Но это акции, а не деньги. Если что-то пойдет не так… Я хочу сказать, компания рухнет, я… Я останусь у разбитого корыта. Видишь ли, деньги сейчас дает только «Карлтон-хауз». Бизнес, связанный с разделкой кораблей, в упадке. И началось это задолго до смерти отца. По правде говоря, последние десять лет он особо в эти дела не вникал.
— Тебе нужны наличные? Хочешь инвестировать во что-то другое?
— Мне нужно расширить базу. Базу активов.
— Хорошо. Я куплю десять или двадцать процентов твоих акций. Ты станешь миллионером и сможешь расширить эту самую базу. Купишь «голубые фишки». Государственные облигации. Муниципальные. Если ты хочешь обезопасить свое будущее…
— Джек… я не могу. — Губы Боба задрожали, на глазах выступили слезы. — Я должен продать им. Я согласился продать им свои акции.
— Но почему? Почему ты должен продавать акции именно им? Слушай, есть немало способов обратить акции в наличные.
— Потому что они держат меня за горло! — Боб заплакал.
— За горло? Что ты несешь?
Боб сунул руку в карман пиджака и достал конверт.
— Посмотри… Это кадры фильма.
На черно-белых отпечатках Джек увидел Боба с симпатичной молодой женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124