– Что вы тут вытворяете? – рявкнул первый приблизившийся к ним полицейский.
– Освобождаем из тюрьмы невинных животных, – заявила Джесси. – И мы бы успели, если бы не нагрянули ваши ребята, на пять минут упредив нас. Кто вам донес?
Полицейские переглянулись в недоумении.
– Иными словами, вы устраивали побег мула и лошади? – уточнил один из слуг порядка.
– Да, – ответил Гейб, готовый к худшему: несомненно, утренние газеты раструбят о происшедшем в заголовках типа: "Агент Бюро расследований арестован за кражу мула".
Офицер вгляделся в лицо Гейбу.
– Ваше имя, приятель?
– Гейбриел Сент-Клер.
– Не вас ли я видел сегодня в программе новостей у капитолия, с этим золотым обозом?
– Меня.
Офицер повернулся к Джесси:
– А вы, мадам? Ваше имя?
– Мое имя? – пожала та в отчаянии плечами. – Вы схватили Джесси Джеймс.
На них надели наручники и усадили на заднее сиденье патрульной машины. Однако Джесси уже не выглядела испуганной. На лице ее выражалось удовлетворение, она широко улыбалась. Гейб же терзался из-за возникшей ситуации.
– Не пойму, чему ты так радуешься, – не выдержал он наконец. – Можно подумать, тебе что-то нагадали на этот уик-энд!
– Да, что вдвоем мы будем разить всех, словно молния в июльскую грозу, и никто нас не остановит!
– О, Джесс. Этого-то я и боюсь.
Гейб умолчал о том, что у него душа ушла в пятки, когда он увидел, как легко снова попался в сети ее очарования. Целых десять лет Гейб отгораживался от соблазна быть очарованным ею, избегая появляться на взгорье, но пары дней было достаточно, чтобы вся его оборона зашаталась. Мрачная интонация Гейба сбавила восторженный пыл Джесси.
– Прости меня, Гейб. Я не подумала…
Да, в этом ее беда. Она никогда не остановится, чтобы подумать. Вечно бросается в бой только по велению чувства. А Гейб подавлял эмоции, полагаясь на рациональный мыслительный процесс. Впрочем, лишь до сегодняшнего вечера. Но это какая-то чертовщина: ощущая снова рядом Джесси, он впервые за многие годы почувствовал себя живым человеком. На мгновение ему даже стал понятен трепет, испытываемый преступником в момент нарушения им закона.
– Гейб, я им скажу, что это я во всем виновата. Ты присутствовал как официальное лицо, пытался остановить меня.
– Нет. Я не пытался остановить тебя.
– Честное слово, Гейб, большего упрямца, чем ты, я еще не видела. Все-то ты анализируешь свои слова и дела. А надо просто уступать своим чувствам и следовать их воле.
– Я – упрямец? Пожалуй. К тому же реалист. Когда пытаешься строить отношения с тобой, беда в том, что получается: все или ничего. Ты чувствовала бы себя здесь как рыба в воде, а я… Я едва ли смогу вернуться на взгорье. Теперь, после этого приключения, я, возможно, потеряю свое место на службе и окажусь снова у разбитого корыта…
– Тихо вы там, сзади! – прикрикнул офицер.
Их доставили в участок. Полицейский, производивший арест, установил их личности. Им велели посидеть в приемной, подождать, пока известят Бена Джэнсена. Джесси села, уперев локти в колени и охватив подбородок ладонями.
– Мне, правда, очень жаль, Гейб. Похоже, я втянула тебя в неприятности. Я-то уже привыкла к невзгодам, но сейчас мы на твоей территории, и я не оценила трудность ситуации…
– Не предпринимай ничего, – попросил ее Гейб, пытаясь придумать, как лучше объяснить шефу свое поведение.
– Но с другой стороны, мы под арестом. Очень досадно, что нельзя из этого устроить настоящее представление. Знаешь, – увлеклась Джесси, вскакивая на ноги, – можно было бы провернуть полезное дело.
– Забудь об этом, Джесси, – нервно отозвался Гейб. – Мне не до представлений. Я голоден. Я облеплен грязью. Возможно, я уже безработный.
– Нет, послушай меня. Что если заявить: мы затеяли похищение, чтобы привлечь внимание общественности к мучениям животных, живущих взаперти, как в тюрьме? Газетам это понравится.
– Животные под замком? – подхватила внезапно одна из женщин, находившихся в приемной. Она словно не верила своим ушам. – Вы беспокоитесь о животных? А как насчет людей, сидящих за решеткой, или тех, кому это грозит?
– Но люди сами выбирают свою судьбу, – возразила Джесси. – У Горация выбора не было. За что вас арестовали?
– За обещание сделать одного мужчину счастливым. Представляешь, он меня закадрил, а копы забрали его.
В ответ на непонимающий взгляд Джесси ее собеседница взорвалась:
– Да ну вас, леди! Я проститутка!
Джесси расхохоталась.
– Вы мне не поверите, но мы оказались здесь при сходных обстоятельствах.
– Вы двое тоже в этом бизнесе?
– Нет, но у нас есть друг, его зовут Гораций. Он «закадрил» одну… Впрочем, неважно. Вы все равно не поверите. Мы могли бы сделать официальное заявление. Как ты считаешь, Гейб?
Но Гейб продолжал сидеть молча. Он думал лишь об одном: несмотря на вполне вероятный выговор по службе, за которым последует большой шум в прессе и – не исключено – увольнение с работы, несмотря ни на что, он снова заодно с Джесси. Они уже не на взгорье и вышли из детского возраста. И все-таки вместе им хорошо. Джесси всегда готова была следовать движению сердца, а Гейб только теперь начинал узнавать, что тоже способен испытать власть чувств. И именно из-за этого он был просто вне себя.
– Гейб! – тормошила его Джесси. – Что ты скажешь?
– Вот что я скажу. Пусть Гораций и Дэйзи наслаждаются своим союзом, наши же с тобой отношения могут не выдержать огласки, которую мы вот-вот вызовем.
– О, ты считаешь, что между нами есть отношения? Слава Богу! Никогда прежде не слышала от тебя признания этого факта. Почему бы нам не продумать заранее, как держаться, когда приедет твой шеф?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44