Шутки в сторону! Я ничего не могу тебе обещать и не знаю, чем буду заниматься. Одно лишь мне ясно – я хочу быть с тобой.
Сейчас эта пара была неподражаема, другой такой не найти: они стояли лицом к лицу, глаза их блестели, а губы дрожали; от них во все стороны летели электрические разряды такой силы, что сунувшийся было в дверь слуга отпрянул назад, не вымолвив ни слова.
– А что ты скажешь о моей горе, Гейб? Не зачахну ли я, покинув свою землю?
– Нет необходимости в том, чтобы ты оставляла свой участок.
– Но ты же там будешь маяться. Да я еще могу устроить что-нибудь, и тебе будет совсем худо. Я вечно толкаю тебя на поступки, которые не подобает делать.
– Тогда я буду сажать тебя под домашний арест.
– Ты не посмеешь! – задиристо возразила Джесси.
– Что же мне останется делать, если ты будешь слишком уж жать на меня и я рассвирепею настолько, что мне останется лишь связать тебя по рукам и ногам?
– А сейчас ты разве не вяжешь меня по рукам и ногам? Я и так в капкане, Гейб, дальше некуда.
– А я?! – спросил он. – Ах, Джесс, я люблю тебя. Что нам делать, черт возьми? – Его губы коснулись ее так же легко, как хоботок пчелы касается сердцевины цветка.
Я должна оттолкнуть его, подумала Джесси, но ее губы раскрылись ему навстречу; ее охватила дрожь. После долгого объятия Гейб посмотрел на нее глазами, в которых горело желание.
– Давай выбираться отсюда, личность, стоящая вне закона.
– Гейб, ты уверен, что хочешь меня?
– Уверен. Помоги, Боже, нам обоим, но я уверен.
По телефону Уолтер дал согласие продать ферму Джейн. Таинственное поручение, данное Лонни, состояло в том, чтобы купить Дэйзи у владельца парка прогулочных колясок и отвезти животных на их родину – луг на ферме Уолтера у подножья горы Пампкинвайн.
Эмили Моран сделала репортаж о Горации и Дэйзи для программы "Полуденные новости". На экранах появились также Джейн и Лонни; они немедленно использовали передачу, чтобы призвать жителей Атланты предоставлять убежище бездомным животным, которые щедро одарят любовью своих новых хозяев.
О Джесси и Гейбе не было сказано ни слова, да они бы и ничего не узнали, ибо в это время уже держали путь назад, в Делоунигу. Джесси вполголоса напевала все ту же «Клементайн», хотя и подвергшуюся весьма значительной переработке; Гейб сиял улыбкой, словно Чеширский кот из "Алисы в Стране чудес". Впереди их ждала масса проблем, но сегодня эти двое закрыли глаза на трудности. Джесси и Гейб не впервые столкнулись с необходимостью ловить редкие минуты счастья. Их дружба была основана на диалоге, давления внешнего мира она не выдерживала. Детьми они бегали по лесу; став подростками, держали в секрете, какой духовной близости им удалось достичь; в зрелом возрасте молча смирились с ролью кораблей, разминувшихся в ночи…
По пути Гейб сделал лишь одну остановку, на окраине Атланты, где заправил свою машину.
Ехали молча: они просто наслаждались близостью друг к другу. Губы им еще жег поцелуй, потрясший их души как знак неудержимого влечения, зарядивший тела обещанием.
Когда Гейб свернул к воротам туристского лагеря у озера Лейнир, где золотой обоз останавливался на ночевку, Джесси посмотрела на него с недоумением.
– Кажется, я кое-что здесь забыл, – пояснил Гейб. – Решил заехать сюда снова, чтобы не мучаться. Ты не против?
– Да нет. Разве что только в баре мои служащие будут удивляться, куда это я запропастилась. Ведь на моих плечах дело.
– У тебя надежные помощники. Я проверял: тебя не ждут раньше завтрашнего дня.
– Правда?
Гейб поставил джип под деревьями у берега озера и заглушил мотор. Выбравшись из машины, он обошел ее сзади, достал корзину с провизией и одеяло. Затем уверенным шагом пересек дорогу, идущую вдоль берега, и зашагал к воде.
Джесси поспешила за ним.
– А почему это ты сообщаешь моим людям, что меня не будет в баре до завтрашнего дня? Я… – Гейб остановился, опустил вещи на землю и заключил Джесси в объятия. – …Я веду свое дело, и это мне надлежит решать, когда и что мне…
– Помолчи, Джесси! – сказал Гейб, поцелуем заглушая ее протесты.
Она попыталась собрать остатки силы воли, чтобы оттолкнуть его, попыталась сопротивляться. Конечно же, Гейб был сильнее, но дело было не в нем, а в ее собственном предательском податливом теле, помимо ее воли прильнувшем к Гейбу. Губы Джесси сами собой приоткрылись, и она отвечала на каждое его движение. Она застонала, призывно изгибаясь, и прижалась лицом к его груди. Ничто не помешает ей отдаться ему!
Гейб знал это. Так у них было всегда. Все начиналось не с поцелуев, а с ласковой улыбки, разделенного чувства, доброго слова и заветной мечты, волновавшей обоих. Сейчас тысячи нитей сплелись в сеть для двоих с нагорья Пампкинвайн… Вихрь чувств захватил Гейба и Джесси. Их руки, соприкасаясь друг с другом, дарили блаженство, стоны страсти перемежались поцелуями и нежными возгласами. Они не помнили, как оказались на земле, как сорвали друг с друга одежду… Гейб громко перевел дух и увидел, как дрогнули полузакрытые от возбуждения веки Джесси, скрывавшие затуманенный желанием взор. На Гейба устремился взгляд темно-карих озорных, лукавых глаз, полных жажды жизни.
– Джесси?
– О, Гейб! Пожалуйста, не останавливайся на этот раз!
– Да, Джесси, – со стоном ответил он. – Ты сводишь меня с ума!
– Нет, – прошептала она, выгибаясь навстречу ему, чтобы принять его в свое лоно. – Давняя любовь вырвалась на свободу. Так поется в "Песне Джесси".
10
Они провели ночь под звездами, не думая о завтрашнем дне. Действительность окружила их поутру, когда они пересекли границу округа Лампкин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44