Потом она лежала в его объятиях, и ей казалось, будто они взобрались на горную вершину и весь мир – у их ног.
– О, Гейб, – прошептала Джесси. – Я ждала этого, ждала тебя. Почему ты так долго не возвращался?
Внезапно она ощутила, как Гейб замер и напрягся. Он застонал, высвободился из кольца ее рук и сел, запустив пальцы в волосы.
– Я не верю, что совершил это, Джесс. О Боже, я так раскаиваюсь. Я приехал не для того, чтобы соблазнить тебя или наобещать и обмануть. Мне нужна была лишь твоя подпись на документе, дающем право прохода к нашей земле на взгорье. Теперь…
Джесси похолодела при этих словах. Значит, Гейб здесь не потому, что хотел ее видеть. Она не нужна ему. Требуется лишь ее подпись на юридическом документе, с которым Сент-Клеры приставали к ней уже несколько лет.
Она вскочила и начала одеваться, стараясь не разрыдаться и сдержать бешенство, закипавшее у нее в душе.
– Гейб, если бы ты сказал мне о причине твоего приезда сюда, я еще, может, подписала бы. Но, по-твоему, следовало заняться любовью со мной, чтобы получить то, что тебе нужно.
– Да нет, Джесси! Просто так получилось…
– А если я подпишу, что будет с нами дальше?
– Не знаю… Я отвезу документ дяде. Мой долг в отношении семьи будет выполнен раз и навсегда. Может, тогда они оставят меня в покое…
Джесси застегнула джинсы и сунула ноги в кроссовки.
– Неужели они держат тебя в качестве заложника?
– Что-то вроде того, – с горечью признался Гейб.
– Ну что ж, я не собираюсь облегчать твою участь.
С каждой минутой гнев Джесси и острая боль в душе нарастали.
– Можешь отвезти свою бумагу назад, к дяде, и сообщить ему, что я не подпишу ее ни сегодня, ни в следующем месяце, ни в будущем году. – Голос Джесси доходил уже до крика. – Пусть этот участок останется без путей подхода к нему на веки вечные. Никогда больше не желаю видеть ни тебя, ни твоего дядюшку, ни адвоката твоего дядюшки. Спасибо за интересно проведенный день!
– Нет, Джесс! Подожди! У меня даже намерения не было причинить тебе боль. Ты знаешь, что ты мне не безразлична. И так было всегда.
– Не желаю ничего слушать! – крикнула Джесси, выбегая из комнаты. – Больше я тебе не верю.
С тех пор они не виделись. До сегодняшней встречи.
* * *
Надо было отдать должное великодушию Джесси – она не помянула Гейбу той их, последней, встречи, словно давая ему возможность забыть о ней. Но Гейб все помнил и не собирался прятать голову в песок.
– Я сожалею, Джесси. Ты даже не представляешь как. – Гейб говорил медленно, с трудом подбирая слова. – Мне стыдно, что я позволил моему семейству использовать себя. Но больше всего меня мучает то, что я не сказал тебе всей правды. Я любил тебя. Думаю, любил всегда.
– Поделом тебе, Гейбриел Сент-Клер. Я знала, что тебе не безразлична. Ты никогда не лгал мне, и если в наших спорах права оказывалась я, ты признавал это. Никто и никогда не относился ко мне настолько честно. Потому-то мне и было тогда так больно.
– Когда меня отставили из команды, я, видимо, немного спятил. Страдал ужасно, но никто не понимал этого. Потом я увидел тебя, и все стало опять на свои места. Но ты убежала, не захотев выслушать того, что у меня было на душе…
– Я слушала, Гейб. Только что отдавшись тебе, я лежала в твоих объятиях и ждала, надеясь услышать: "Я люблю тебя, Джесс".
– А что последовало бы затем? Мы с тобой поженились бы и жили на взгорье, подобно нашим предкам, и изнывали бы от тоски и чувства загубленной жизни. Я вел себя как негодяй, Джесси. Последний негодяй. Но даже тогда я отдавал себе отчет в том, что наш брак означал бы наихудшее решение вопроса о будущем..
– Теперь я это понимаю. Но в то время я еще жила прошлым. Ждала, когда ты возвратишься, и вдруг ты действительно возвращаешься… да еще нуждаешься во мне! Но что же я услышала? Только то, что твоему семейству нужна моя подпись на клочке бумаги насчет права прохода по единственному участку земли Джеймсов, которым твои родичи еще не завладели. С этим заданием они могли послать кого угодно, Гейб, но согласился на него ты, хотя знал, с одной стороны, что значит эта земля для меня, и с другой – что значишь ты…
– Тогда уж выслушай и ты все до конца, Джесси. Я не хотел ехать к тебе, но позволил дяде убедить себя. Или, может быть, здесь больше подходит слово «подкупить». Семейство выкачивало из меня и деньги, и уверенность в себе. После травмы у меня не было ни карьеры, ни диплома, ни будущего. Приходилось искать новые пути к заветной мечте. Дядя Бак пообещал: если я поговорю с тобой, они никогда больше не станут просить меня ни о чем. Кроме того, родичи поклялись впредь не тревожить и тебя ни при каких условиях. И я сдался.
– Что ж, ты ошибся: я-то не сдаюсь. Я дала себе слово, что верну все земли, принадлежавшие нам. И так как ты находишься на моей территории без приглашения, то я хочу, чтобы ты ушел.
– Джесс, не надо так. Даже если ты не желаешь поговорить о нас с тобой, нам необходимо обсудить вопрос с золотом. Мне поручено позаботиться о лошадях, мулах и лагерном инвентаре. Кроме того, я обязан обеспечить охрану, поэтому ты должна познакомить меня со своими планами.
Джесси вздохнула:
– Ну, ладно. Поговорим в понедельник.
– В понедельник? А почему бы не завтра? Разве бар не закрыт в воскресенье?
– Да, но по воскресеньям я хожу в церковь.
– На весь день?
– Нет. После службы я обедаю, а потом еду в горы на прогулку верхом.
– Вот и чудесно. Мы пообедаем, а затем поедем кататься.
– Но у тебя нет лошади.
– О нет. Лошадь есть. Мой Блейз до сих пор ждет меня.
– Где он?
– У кузена Уолтера.
– Но мне показалось, ты не говорил ни с кем из твоего семейства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44