Но Джесси не суждено было побыть наедине с собой. Едва она успела достичь плоской крыши здания, как услышала шаги за спиной. Это был Гейб. Для того чтобы понять это, Джесси не нужно было оборачиваться. Он подошел к ней и, казалось, хотел поцеловать.
– Уйди, Гейб. Я хочу побыть одна.
– Почему? Разве мы не старые друзья?
– Нет, больше мы не друзья. А это, чем бы оно ни было, уже нечто новое.
– И ты не хочешь впустить новое в свою жизнь, так, Джесси? Ты держишься за прошлое, боясь изменить себе, забыв о нем?
– Уходи. – Голос Джесси дрогнул. – Да, я прошлое, твое прошлое, с которым ты некогда предпочел расстаться.
– Я сожалею о том, что держался в стороне, не объясняя тебе причины…
– Не надо никаких объяснений, Гейб. Мне ничего от тебя не нужно.
Но он не собирался верить ее словам, прочитав правду в темно-карих глазах Джесси утром в пустом баре, да и теперь она отводила от него взгляд, словно боясь, что он выдаст ее истинные чувства.
– Я не верю, Джесси. Мы с тобой не умеем скрывать свои чувства друг от друга. Нам это никогда не удавалось. Я хочу поцеловать тебя и знаю, что ты хочешь того же.
Он медленно повернул ее лицом к себе и обнял.
Джесси подумала, что была права, определив зарождающиеся между ними отношения как нечто новое. Она зажмурила глаза, губы ее раскрылись, и Гейб склонился к ней в нежном поцелуе.
И прошлое сразу отодвинулось и померкло.
3
Джесси без конца представляла себе их встречу и пыталась изгнать как какое-то наваждение мысли о ней из сознания. Гейб отрекся от нее, и исправить что бы то ни было ей не дано. Но их поцелуй сразу все изменил: Джесси сразу утратила волю к сопротивлению. Она прильнула к Гейбу, наслаждаясь ощущением тепла, силы и надежности его тела, столь же знакомого, сколь и чужого ей.
– Я знаю, что совершаю ошибку, – произнес Гейб, покрывая поцелуями лицо Джесси, – но не могу совладать с собой.
– Я больше не играю в игрушки, Гейб.
– Я тоже.
– Не верю, – заявила Джесси, глядя в его голубые глаза, в которых мерцало отражение неоновой рекламы. – Что ты хочешь от меня? – спросила она, отстраняясь. – Ты ведь предпочел бы находиться сейчас где угодно, только не здесь, верно ведь? Но ты целуешь меня, и тебя ко мне влечет…
– Да, – нерешительно подтвердил Гейб.
– Значит, мы займемся любовью, а что потом? Ты исчезнешь еще на десять лет? Ты что, вроде саранчи, налетаешь и уничтожаешь все накопленное без тебя? Остановись, Гейб. Теперь я уже не та, какой была.
– Я это заслужил, – признал он, чувствуй себя мальчишкой, попавшимся во время совершения проступка.
Но Джесси знала, что Гейб не заслуживал упреков. Ведь это она хотела отдаться ему, когда они встретились в последний раз. Тогда у нее не хватило сил оттолкнуть его, но теперь ее чувства перегорели и захоронены, иначе она не сможем еще раз пережить его исчезновение. Гнев душил ее, и Джесси позволила ему излиться: она взмахнула рукой и влепила Гейбу пощечину. Тот, опешив на миг, медленно разомкнул объятия и отступил на шаг.
– Прости меня. Я слишком много позволил себе. Мне показалось, что тебя так же влечет ко мне, как меня – к тебе.
– Ты просто захватил меня врасплох! – отрезала она.
Однако правда была на его стороне. При первом же прикосновении Гейба воля Джесси начала таять, не в силах противостоять зарождающемуся желанию.
– Для меня этот поцелуй – не меньшая неожиданность, чем для тебя. – Гейб уже овладел собою. – Прости. Похоже, мы неудачно начали. У меня на уме совершенно не было ничего такого, когда я последовал за тобой… – Он потер ладонями лицо, отвернулся и отошел к высокому, до пояса, кирпичному парапету, тянувшемуся по периметру крыши. – Послушай, Джесси. Я убедил себя, что случившееся с нами десять лет назад объясняется отчасти возрастом, отчасти тем, что мы отличались от людей, среди которых жили. Я не хотел причинить тебе боли и не знал, как поступить, когда заставил тебя страдать.
– Я знаю, Гейб. Ты прав. Я тоже сожалею, что так получилось. Просто… просто ты был моей первой любовью. Для каждого она памятна, и все ее идеализируют…
– Видимо, да…
Но, черт возьми, Гейб не собирался смотреть на Джесси сквозь романтический флер! Иначе он уже не смог бы расстаться с ней: Джесси была частью его жизни, болью его отроческого сердца. Тогда они не сходились только в одном: его извечным желанием было уехать, она же неизменно хотела остаться. В ушах Гейба все еще звучала грусть, пронизавшая песню, которую исполняла Джесси. Он не выдержал и спросил:
– Та песня, что ты пела сейчас, о нас с тобой?
– Разумеется, нет, – ощетинилась Джесси. – Только эгоист и тупица мог придумать такое. Ты не единственный мужчина в моей жизни! Кроме того, это я прогнала тебя прочь.
– Да, ты права, я эгоист и тупица и был настолько глуп, что дважды уходил от Джессики Джеймс. Похоже, я переоценивал свои умственные способности.
– Не исключено, – любезно согласилась Джесси.
Она добилась своего. Ей удалось удержать Гейба на расстоянии, закатив ему пощечину. Она смогла внушить ему, что ее секундная слабость была вызвана своего рода ностальгией, вспышкой детских воспоминаний и отроческих чувств.
Гейб оперся руками на выложенное белым кафелем ребро парапета, его взгляд устремился на горы, возвышавшиеся за городом. Итак, между ними все стало ясно, и говорить больше не о чем. Но тут Гейб вспомнил, почему он оказался в этом городке.
– Кому это пришло в голову, что кто-то намерен напасть на ваш караван с золотом?
– Не знаю. Почему бы тебе не сообщить мне об этом?
– Джой сказал, что, по-твоему, за этим стоит семейство Сент-Клеров.
– Такая мысль появилась у меня только после твоего визита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44