А когда отвар кончится, сделай еще. Пусть он настаивается не менее двух дней, потом прокипяти его, процеди и можешь пить.
Агнесс кивнула, перекладывая травы пучок за пучком в объемистый карман засаленного передника.
— Вот спасибо, миледи. Что бы я без вас делала? И не стоит вам беспокоиться — мне и не такое доводилось слышать! — храбро прошамкала она, вытирая глаза. — Да, миледи, а ведь мы с Мэвен закончили ваши корзинки! Хотите взять их с собой?
С горделивым видом Агнесс вынесла несколько тростниковых корзинок, которые они с Мэвен сплели в подарок Джессамин. Обе женщины долго ломали головы, как отблагодарить благодетельницу. Корзины всегда пригодятся, решили они, и вот теперь у Джессамин была продолговатая, с плоским дном корзинка, чтобы собирать цветы и лечебные травы, еще одна — круглая и более высокая — для яиц и, наконец, третья — сплетенная из прутьев ивы просторная корзинка для белья. Ошеломленная такой неслыханной щедростью, Джессамин смущенно поблагодарила Агнесс, не забыв отдать должное искусному плетению, прочности и красоте каждой из корзин. Девушка заверила, что именно таких вещей ей как раз и недоставало.
Усевшись верхом, она прикрепила все три корзинки к седлу и весело усмехнулась — теперь у нее был вид заправского коробейника. Как она и ожидала, ни одна живая душа не вышла на порог поздороваться с ней, когда она шагом ехала по деревенской улице. Должно быть, уже пронюхали, что Агнесс рассказала ей об их намерениях, и, как все трусы и низкие душонки, боятся высунуть нос за порог. Ну еще бы, все знали, какой горячий нрав у леди Джессамин, а уж предстать перед ней, когда она гневается, не осмелился бы никто! Джессамин вздохнула. Она надеялась, что эта последняя вспышка враждебности развеется, как и все предыдущие, но все зависело от того, выздоровеют проклятые коровы или пет.
Вместо того чтобы, как обычно, заехать в трактир, Джессамин свернула на восток. Она взобралась по покатому склону холма на самый верх, где горделиво устремлялся в небо шпиль церкви. Может быть, удастся повидать отца Пола?
Священник тепло поздоровался с девушкой, потом галантно усадил поближе к камину и предложил бокал горячего эля с пряностями. Благодаря стараниям Эстер, молодой вдовы из деревни, которая приходила каждый день, чтобы навести там порядок, крохотный домик приходского священника выглядел на редкость привлекательно. Местные жители злословили, что Эстер, кроме уборки, оказывает священнику и куда более интимные услуги.
Когда, прихлебывая маленькими глоточками ароматный эль, Джессамин вкратце сообщила отцу Полу, о чем только что поведала ей Агнесс, лицо священника исказилось от страха.
— Эти крестьяне на редкость невежественны и суеверны! Старые поверья живучи, вы же сами не раз имели случай в этом убедиться. Все это так, несмотря на мои старания заставить выкинуть эту бесовскую чушь из головы и вернуться в лоно истинной церкви.
Священник тяжело вздохнул, ероша густые, начинающие седеть волосы. Погладив объемистое брюшко, он вытянул ноги к огню и удобно устроился в кресле.
— Не беспокойтесь, леди Джессамин. Я помолюсь об Агнесс и, конечно, постараюсь не спускать с нее глаз, насколько это в моих силах.
Джессамин поблагодарила и, кивнув на прощание Эстер, вернулась к лошади. От священника она отправилась в трактир.
К удивлению Джессамин, во двор трактира набилось множество никому не известных людей с лошадьми. Дорогу перегородили две нагруженные вещами повозки, и ей верхом на Мерлине с большим трудом удалось протиснуться между ними.
Вдруг неясная тревога сжала ей сердце. Девушка попыталась взять себя в руки, вспомнив, что это никак не может быть сэр Ральф со своими людьми. Ведь им пришлось бы ехать с севера, со стороны Шрусбери. Через пару минут, вслушиваясь в речь приезжих, она догадалась, что это валлийцы, скорее всего сторонники Оуэна Глендовера, самозваного принца Уэльского.
Джессамин с трудом прокладывала себе дорогу через толпу. Впрочем, похоже, все принимали ее за обычного деревенского подростка, а потому никому и в голову не приходило задержать девушку. Джессамин с трудом подавила улыбку, довольная, что ее замысел удался, хотя в глубине души ей было как-то неуютно без привычных знаков уважения.
С величайшим трудом протолкавшись между двумя особенно бесцеремонными толстяками в потертых кожаных дублетах, которые и не подумали посторониться, Джессамин пробралась в комнату, где жил сам трактирщик со своей женой.
— Хозяин занят, — недовольно буркнула служанка, не глядя на Джессамин.
Потом, сообразив, что перед ней не кто-нибудь, а сама хозяйка замка, девушка побагровела от смущения и изумленно вытаращила глаза. Наконец, вспомнив, о манерах, она вскочила и сделала неуклюжий реверанс.
— Ох, миледи… я бы в жизни вас не признала, — извиняющимся шепотом выдавила она.
— Хорошо… будем надеяться, что и весь этот сброд, что толпится у вас во дворе, тоже меня не узнает. Я принесла микстуру твоему хозяину, он говорил, что его замучили нарывы. А вот в этой фляжке — полоскание для твоей хозяйки, смотри не перепутай. Мне пора, а то как бы эта солдатня не увела мою лошадь.
— Солдатня? — удивленно повторила служанка, похоже, не понимая, что Джессамин имеет в виду. — Ах, так вы о тех, что толпятся во дворе! Но ведь на самом деле никакие они не солдаты!
— Ну, мне они показались вполне настоящими. Да и вели они себя соответственно. Я все руки отбила, пока смогла протолкаться к дому.
— Это охрана. Они сопровождают одну леди из Уэльса — она едет в Честер. Ой, ну и красавица же она! Ну просто вылитая святая, вроде тех, что нарисованы на витражах в церкви!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133