Что-то плохое, очень злое притаилось за его словами.
— Боюсь, что мой племянник слишком долго ходит вокруг да около, не касаясь самого предмета. — Маркиз сказал эти слова своим обычным равнодушным голосом, но при этом заставил Алексу против ее воли поднять глаза и посмотреть на него. — Силы тьмы… — Он помедлил, видимо, давая ей возможность понять смысл этих слов, дать им внедриться в ее мозг, а потом она услышала, что он говорит своим спокойным голосом: — Вы когда-нибудь слышали о «судье» и «суде присяжных»?
Глава 46
Словно подготавливая людей к зиме, туман обнимал весь Лондон своими длинными холодными руками с каждым утром все крепче, и каждую ночь воздух становился все холоднее и влажнее. Ближе к реке холод и сырость усиливались, а туман спускался все раньше и держался гораздо дольше, чем в других частях города.
Это могло «означать только одно — больше темноты и новые приступы боли, потому что ледяной воздух просто впивался в его больную спину, словно кислота. Возможно, это было напоминанием о том, что он еще способен что-то ощущать, а значит, каким-то непостижимым образом он был еще жив, правда, он уже давно перестал спрашивать себя почему. Он понял когда-то, что гораздо удобнее забраться вовнутрь самого себя и жить там в тишине и покое, как восточный монах, и даже то, что его живое до сих пор тело все еще продолжало корчиться в агонии, не мешало этому уединению. А было ли это наказанием или возмездием — больше не имело для него никакого значения, потому что у него была отнята его воля; если поначалу у него еще были какие-то возможности выбора, то теперь ничего не осталось, только покорно вынести то, что они ему прикажут, раз уж его тело так стремилось к жизни.
— Интересно, тебя это чему-нибудь научило, Николас?
Отвыкший от речи за те дни, что пробыл здесь в одиночестве, он даже не сразу смог заговорить. На дворе не восемнадцатый век, и его бросили не в Бастилию по королевскому приказу, но это очень напоминало о прошлом. Кроме Ньюбери, его все забыли, словно он никогда и не существовал. Ньюбери?
— Я думал, что вы куда-нибудь уехали, например, за границу, погреться на солнышке. — Еще большего труда, чем говорить, ему стоило повернуть голову, хотя Николас и отметил про себя, что справился со всем этим.
— Вы по мне скучали? — Ньюбери произнес это с легкой иронией, потом снова повторил свой вопрос, теперь с некоторой долей любопытства. — Итак, Николас? Я, разумеется, не могу заставить вас отвечать, потому что вы уже доказали, каким упрямым ослом вы можете быть, но мне надо было бы кое-что выяснить. Вы сделали из всего этого хоть какие-то выводы для себя или нет?
— Раз уж вы мой учитель и наставник в этом деле, то почему бы мне и не ответить вам? Среди всего прочего я научился повиновению, смирению и воздержанию. Да, и еще — терпению. Вы удовлетворены? Если нет, то скажите, какие именно ответы, кроме честных, вас бы удовлетворили, и я вам верну их обратно. И ради Бога, почему вы никак не прекратите эту вашу игру? Если у вас самого на это не хватает духа — проинструктируйте соответствующим образом добрейшего Брауна. Река отсюда близко, не правда ли? Я думаю, что теперь я уже сполна расплатился за все свои преступления и досточтимые «судья» и «суд присяжных» не могут с этим не согласиться.
— Вы очень красноречиво все это изложили, Николас, — сказал маркиз, поднимаясь со стула и делая знак Брауну. — Но видите ли, даже если вы, несчастный упрямый глупец, каким вы себя показали, и заплатили за ваше упрямство, то я еще слишком мягкий и добросердечный человек и считаю, что справедливость должна восторжествовать и правда обязана воссиять. Мне даже жаль огорчать вас, но я должен вам объяснить, насколько тщетна была ваша великая жертва, хотя это еще один горький урок, преподанный вам в столь сильной форме.
— О Боже! — Николас простонал сквозь зубы, почувствовав, что снова стоит на ногах. — Это тоже еще один урок? Чему же мне на этот раз предстоит научиться, дабы утолить вашу жажду справедливости?
— Значит, пытки не доставляют вам удовольствия? — небрежно произнес Ньюбери, не поворачивая головы. — А я был уверен в обратном, наблюдая, как вы с готовностью принимаете это лекарство, вместо того чтобы собраться с духом и рассказать всю правду, ведь я вам сразу предложил эту альтернативу. Выбор у вас был.
Он уже научился к этому времени пропускать мимо ушей все, что они говорили, и не поддаваться на коварные предложения, поэтому он сказал только:
— Какая разница, что я хочу и чего не хочу? И получаю я от этого удовольствие или нет? Я просто подчиняюсь и, безусловно, остаюсь вашим почтительнейшим и покорнейшим слугой, ваше превосходительство.
— Я рад это слышать, — коротко ответил Ньюбери и отдал Брауну приказ, несколько озадачивший старика: — Светильник, Браун. Я хотел бы, чтобы вы повесили светильник вот на этот крюк, он здесь будет давать больше света. Здесь и правда слишком темно, плохо видно. Да, спасибо. А другой светильник повесьте сюда… Вот так — прекрасно! Теперь мы полностью подготовили нашу сцену для удобства публики. Вы не будете возражать, если мы подождем немного, пока они прибудут, Николас? Я уверен, что не будете, потому что сегодня вас ждет нечто большее, чем просто урок дисциплины. Я вас заинтриговал?
— Меня волнует только один вопрос: что же я такого совершил, что вы хотите меня наказывать второй раз на дню, или вы просто хотите ускорить естественный ход событий? Видите ли, лорд Ньюбери, боюсь, я утратил способность испытывать любопытство, потому что я знаю, что произойдет лишь неизбежное и к этому надо быть готовым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183