Обернувшись, Бернард увидел брата, который застыл в дверях с выражением испуга и отвращения на лице. Он умоляюще посмотрел на отца, словно говоря: «Я не могу на это смотреть». Годфри вышел вслед за ним в коридор. Сквозь отделявшую комнату кожаную штору до уха Бернарда с трудом долетало его неразборчивое полупьяное бормотание.— Она умирает, сынок.— Пускай бы уж поскорее, Господи Иисусе!— Мне очень тяжко на душе, сын мой. Посуди сам и пойми меня — у меня нет не только внуков, но и малейшей надежды на то, что они когда-нибудь появятся. С Женивой ее муж развелся, Бернард вот-вот овдовеет. Остаешься только ты.— Нет, только не это! — помолчав, простонал Эдмонд. — Она же ведьма, па! Чертова ведьма!— Завтра ты отправишься в монастырь Святого Дунстана и привезешь ее назад.Отец Саймон взглянул на Годфри и поднял брови.— Нет, я не поеду, — сказал Эдмонд.— Поедешь! Ты мой вассал и должен повиноваться моим приказам так же, как и все живущие в моих владениях, поэтому ты или сделаешь так, как я велю, или я отправлю тебя в монастырь до конца дней твоих. Ты слышишь, что я говорю, сын мой?Старик говорил с непривычной для его возраста и состояния силой, делая ударение на каждом слове. Такая страстная речь казалась странной в его устах, но, с другой стороны, тема наследников всегда была для него самой болезненной. Эдмонд долго молчал.— Я поеду, — наконец промямлил он.— И ты будешь жить с ней, — продолжал Годфри, — как муж с женой до тех пор, пока она не принесет тебе сына. Потом можешь поступать как тебе заблагорассудится.«Боже, — подумал Бернард, — это может кончиться тем, что Эдмонд обзаведется наследником раньше меня».
А он-то уже решил, что окончательно избавился от нее. Думал, что больше и не увидит ее, не говоря уже о супружеской жизни с этой ведьмой.Сделав очередной глоток вина, Эдмонд со злостью вонзил шпоры в бока своего гнедого жеребца — просто так, чтобы выместить свою досаду. Конь рванулся вперед, взбрыкнув и подбросив его в воздух на целый фут. Эдмонд едва успел ухватиться за поводья, чтобы удержаться в седле. Он резко дернул за уздечку и гнедой негодующе заржал.«Теперь придется не только жить с ней под одной крышей, но и спать с ней — или хотя бы попытаться сделать это. А где гарантия, что она снова не начнет вытворять со мной свои колдовские штучки? Или не попытается отравить меня? Раз она смогла наложить заклятие на мою мужскую силу, то в следующий раз вполне сможет и убить меня!»Эдмонд обвел мутным взглядом окружающий пейзаж, чтобы убедиться, что по-прежнему держит путь на запад, в сторону монастыря Святого Дунстана. Солнце стояло в зените, поэтому он не мог по нему сориентироваться. Местность вокруг казалась незнакомой. Слева от запорошенной снегом тропинки круто обрывался почти отвесный овраг. Когда он посмотрел вниз, голова слегка закружилась и содержимое желудка подступило к горлу. Кожаная фляга выскользнула из его ослабевших пальцев, покатилась вниз по склону, подпрыгивая и ударяясь о камни, и исчезла в густом кустарнике на дне оврага. «И черт с ней, все равно она уже почти пустая», — подумал Эдмонд, доставая другую. Он откупорил ее и припал к горлышку. «По мне, так лучше помереть, чем опять связываться с этой ведьмой». И ведь не он один так считает. Бернард рассказал ему, что в Гастингсе ходят слухи о том, что она наслала проклятие на шкипера «Дамской туфельки», а еще раньше пыталась потопить эту галеру, вызвав шторм во время плавания.Эдмонд пустил коня рысью и откинулся в седле, потягивая вино из фляги. Дорога и деревья стали двоиться в глазах, но это его не насторожило. Во-первых, вино согревало, а во-вторых, притупляло страх и отвлекало от мыслей о жене.Если она и не убьет его, то так или иначе это сделает сакс. Ведь он торжественно поклялся на святыне, что убьет его медленно и мучительно, если только он осмелится дотронуться до леди Мартины! Да кто он вообще такой, этот выскочка-лесоруб, чтобы указывать ему, сыну барона, как ему обращаться с собственной женой! Плевать на него! Его хозяин и отец повелел ему жить с ней и родить от нее наследника и, видит Бог, он так и поступит, даже если придется привязать эту строптивую ведьму к кровати!Эдмонд снова пришпорил коня, и снова бедное животное заржало и устремилось вперед, разбрасывая копытами придорожный гравий. Уронив флягу, Эдмонд ухватился за поводья и потянул их на себя. Жеребец дико заржал и взвился на дыбы. Чувствуя, что теряет равновесие, Эдмонд попытался удержаться, но было слишком поздно — он вылетел из седла и кубарем покатился вниз по склону, ударяясь о валуны и коряги, пока наконец с жутким треском не стукнулся головой об острый выступ камня на дне оврага.Он открыл глаза, прищурясь от бьющих в лицо солнечных лучей, и услышал гулкие удары копыт убегающего прочь коня. «Черт, ведь я лежу на спине с запрокинутой головой», — сообразил он. И тут красная пелена поплыла перед глазами, рот наполнился кровью и он перестал ощущать свое тело.«Она оказалась еще более могущественной ведьмой, чем я полагал. Она прикончила меня даже прежде, чем я успел до нее добраться», — подумал Эдмонд, и это была последняя мысль в его жизни.
Мартина достала из кармана своей туники свернутый лист пергамента, подошла к окну, выходящему в монастырский сад, и стала перечитывать послание.
«5 марта 1160 года От Бернарда Харфордского к его невестке, Мартине Руанской. С превеликой тяжестью в сердце сообщаю тебе, миледи, о постигшем нас горе. Сим посланием извещаю тебя, что Эдмонд, возлюбленный брат мой и твой муж, покинул наш бренный мир. Но несчастья наши не закончатся на этом, ибо моя дорогая жена леди Эструда, которая уже многие месяцы тяжело и неизлечимо больна, очевидно, вскорости последует за ним в небесную обитель».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122