Все завороженно смотрели на его развевающиеся черные волосы и малиновый плащ. Эйлис кричала и хлопала в ладоши, подбадривая его.Водопад обрушивался в глубокую запруду, образованную снесенными течением стволами деревьев и корягами. Шипящая, белая от пены вода с низким гулом низвергалась с семиметровой высоты в это темно-зеленое озеро. Мартина представила, что будет, если Эдмонд не удержит равновесия и сорвется, и ей стало жутковато. Несколько раз ей даже казалось, что он вот-вот промахнется в очередном прыжке, и она замирала от страха, но он благополучно приземлялся на следующий камень и прыгал дальше.Наблюдая за ним с моста, Мартина подумала, что сегодня он меньше похож на дикаря — умытый и причесанный, в дорогой церемониальной одежде, он выглядел вполне цивилизованно и даже привлекательно. Если бы он еще не дергался так в церкви во время обряда… Он весь непрестанно подрагивал от вибрирующей внутри энергии: она чувствовала это, когда он нервно сжимал ее руку, повторяя за священником слова обручальной клятвы. Она знала молодых людей его возраста — студентов Райнульфа, — но ни один из них не был таким дерганным и неспокойным. И неудивительно, они ведь были школярами, воспитанниками академии, а Эдмонд — всего лишь необразованный получеловек-полудикарь, дитя природы, охотник и дикий зверь одновременно.Когда Эдмонд наконец перебрался на другой берег, Бернард громко похвалил его, и тот гордо заулыбался, с обожанием глядя на брата. За все утро Эдмонд ни разу не взглянул на нее, но Мартина часто чувствовала на себе чей-то пытливый, брошенный украдкой взгляд.Это был Торн, наблюдавший за ней из-под навеса, в то время как она внимательно следила за Эдмондом, совершавшим свою удальскую переправу. Мартина подумала, что Торн может расценить ее внимание к юноше как чувство восхищения и одобрения, а может быть, даже и нежности и зарождающейся симпатии. Смешно, конечно. Да, Эдмонд, несомненно, хорош собой, но ведь на свете много красивых молодых людей, но полюбить кого-либо за одну лишь внешность она считала глупостью. Нет, Мартина не испытывала к нему ни малейшей симпатии. Все, что она чувствовала, когда Эдмонд держал ее за руку во время обряда, — это легкая неприятная дрожь и судорога в суставах, а также желание, чтобы весь этот спектакль поскорее закончился.
— Отведайте оленины, моя дорогая. Почему вы ничего не едите? — спрашивал лорд Годфри.Мартина посмотрела на нетронутую тарелку с мясом, аккуратно нарезанным для нее рукой Эдмонда. Перед ее мысленным взором стояли искаженные ужасом и болью глаза оленя, терзаемого Бернардом и его сворой.— У меня пропал аппетит к оленине, сэр.— Зато уж следующее блюдо вам наверняка придется по вкусу, — сказал барон, кивая стоящим поодаль наготове слугам.Они вышли из шатра и вернулись, неся огромное длинное блюдо с запеченным вепрем, которого добыл вчера Эдмонд для этого праздничного пиршества.Едва сдерживая подступившую тошноту, Мартина отвернулась и, взяв кубок, отпила глоток рейнского вина.Она сидела за стоящим на помосте столом, между Годфри и Эдмондом, который встал из-за стола и покинул ее, чтобы принять участие в молодецких игрищах на лугу вместе с людьми Бернарда. Рядом с Годфри на большом резном стуле с высокой спинкой восседал граф Оливье. Мартину слегка удивило его дружеское обращение с Бернардом, но Годфри объяснил ей, что его старший сын с малых лет воспитывался в замке графа и был посвящен им в рыцари, поэтому с тех пор они остались очень близкими Друзьями. Такого тучного и краснолицего человека, как лорд Оливье, Мартине еще не доводилось встречать. А его пухленькая, розовенькая женушка являла собой уменьшенную копию мужа. За другим столом, стоящим перпендикулярно главному и ниже него, сидели соседи-бароны — вассалы графа Оливье — с женами и домочадцами.— Посмотри на Эйлис, — сказал Райнульф, садясь на стул рядом с Мартиной.Девочка вскарабкалась на пустую скамью и кружилась на ней, раскинув руки.— Смотрите на меня! Я танцовщица! Мама! — кричала она. Женива с отвращением покачала головой и отвернулась.— Она изо всех сил старается привлечь к себе внимание матери, — сказал Райнульф, — но только раздражает ее. Больно смотреть на все это.Торн, тоже наблюдавший за девочкой, подошел к скамье и, сгребя Эйлис в охапку, снял ее оттуда и усадил себе на руки. Она стала лягаться и извиваться, пытаясь выскользнуть.— Ты можешь упасть и удариться, и станешь тогда похожа на меня, — услышала Мартина слова Торна, обращенные к девочке. Говоря это, он нагнул голову, показывая ей рану на лбу.— Ты же не хочешь этого, правда?Эйлис перестала сопротивляться и принялась широко раскрытыми глазенками разглядывать вспухший, синий рубец на голове Торна.— Она похожа на дикого зверька, эта девчушка, — сказал Годфри. — Для мальчиков это нормально, но не для девочек. Мои сыновья в детстве вечно попадали в переделки. Только Беатрикс могла с ними справиться.Он улыбнулся и прищурил близорукие старческие глаза, предавшись воспоминаниям. Затем повернулся к Мартине и, глядя на нее серьезно и немного печально, сказал:— Прошу вас, миледи, наградите меня внуком и как можно скорее. Эдмонду я уже сказал, что через год жду от вас наследника.Мартина ничего не ответила. Торн задумчиво посмотрел на нее, услышав просьбу барона.— Обязательно мальчика, слышите? — продолжал барон. — Чтобы было кому передать мой титул. За каждого рожденного мне внука я буду отдавать вам большой кусок земли на выбор, какой захотите. Так что у вас есть шанс через несколько лет удвоить свои владения.«Вряд ли это предложение можно назвать заманчивым», — подумала Мартина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122