Он заполонил ее, завладел всем ее существом. Мартина полностью отдавалась этому чувству, желая раствориться в нем, отчаянно и бездумно. И это казалось ей правильным, естественно необходимым, и в то же время где-то в глубине души она сознавала, что не права. Неужели она должна была допустить, чтобы это случилось, неужели она настолько глупа, что позволила ему овладеть ею?Торн словно догадался о ее сомнениях, несмотря на то что полностью отдался своим чувствам; она слегка напряглась, и он понял, что что-то не так. Но он уже был близок… слишком близок к концу, чтобы остановиться. Просто она утомилась, только и всего; ведь она пережила такой волнительный день.— Все хорошо, — прошептал он, начиная ласкать ее с новой силой там, где кончался округлый живот, и вызывая в ней этим новую волну наслаждения. — Не волнуйся.Замедлив свои настойчивые движения, чтобы оттянуть последний, завершающий момент своего экстаза и тем самым доставить ей всю полноту наслаждений, на которую был способен, чтобы она забылась и все переживания этого дня исчезли из памяти. Он ласкал и гладил самые чувствительные, самые сокровенные уголки ее тела. И постепенно ее мышцы расслабились, и она застонала от наслаждения, вцепившись пальцами в шерстяную накидку. «Подожди, — скомандовал он себе, — подожди, дай ей ощутить себя на вершине блаженства».Торн почувствовал, как она содрогнулась, и сейчас же мощные спазмы, сжимающие его тисками невероятного наслаждения, выплеснули семя из его тела. С животным рыком он вжался в нее еще теснее, сотрясаясь от пульсирующих толчков. И ощущение было так прекрасно, что на некоторое время он отдался этому чувству первобытной радости и совершенства, забыв о том, что должен был бы предотвратить это.Наконец со стоном удовлетворения он рухнул на подстилку, изо всех сил прижав к себе Мартину. Он так и не вышел из нее, и ей хотелось, чтобы это прекрасное ощущение первобытного единства продолжалось целую вечность. Прижавшись губами к ее шее, он почти не дышал, она тоже не могла вздохнуть или пошевельнуться, боясь нарушить эти волшебные минуты.— Мартина, я… я был неосторожен. Прости меня.Он потянулся, чтобы погладить ее по щеке, и почувствовал, что она мокрая от слез.— Мартина? — приподнявшись на локте, он убрал волосы с ее щеки, но она отвернулась и зарылась лицом в плащ. Он почувствовал, как рыдания сотрясают ее тело. — Все хорошо, Мартина, не надо плакать. — Крепко обняв ее, он прошептал ей на ухо: — Все волнения позади. Спи спокойно. Все будет хорошо.Видимо, слишком много энергии забрали у нее переживания прошедшего дня и эти слезы, потому что очень скоро она успокоилась и мирно заснула в его руках.— Мартина, — шепнул Торн, но она не отвечала, мерно посапывая во сне.Она так и заснула, ощущая в себе его плоть. Осторожно, чтобы не разбудить ее, он отстранился, поправил ее одежду, а затем, обняв ее, закрыл глаза и уснул.
Мартина проснулась поздним утром одна. Солнце освещало маленький домик, огонь весело потрескивал в очаге, снаружи доносилось постукивание топора. Она поднялась, наскоро привела себя в порядок и подошла к окну, чтобы понаблюдать за саксом.Торн колол дрова, стоя спиной к ней. На нем была беленая льняная рубашка и грубые шерстяные рейтузы; тунику он снял и отбросил в сторону — колка дров согревала его. Больной правой рукой он опирался на свой костыль, а левой с силой опускал топор на поставленные стоймя поленья, расщепляя их одним ударом и отбрасывая чурки в кучу. Он работал быстро и споро, несмотря на свои раны и расколотую ручку топора. С непроизвольным восхищением Мартина некоторое время смотрела на бугры мышц на его спине и плечах, проступающие сквозь рубашку, а затем отвернулась и тряхнула головой, недовольная собой.Вот она стоит у окна, в точности как ее мать, наблюдая за мужчиной, который владеет ее душой. Она так же глупа и слаба, как и Адела. Торн получил над нею сверхъестественную власть, власть, которой она подчиняется всякий раз, когда жаждет его поцелуев, когда с трепетом чувствует прикосновение его рук. Неужели она не научится противостоять ему, не найдет в себе силы закрыть перед ним свое сердце?Вонзив топор в полено, Торн собрал с земли несколько чурок, вошел в дом и подбросил их в костер.— Как долго вы намереваетесь оставаться здесь? — спросила Мартина.— Нисколько, — он натянул на себя тунику. — Мы уйдем отсюда сегодня же.Она посмотрела в окно.— Той кучи дров хватит до весны.Он провел пальцами по влажным от пота волосам.— Я отлично отдохнул. Рубка дров так хорошо расслабляет.— Расслабляет?— Ну да. Я хочу сказать — морально. Помогает собраться с мыслями. Я тут поразмыслил кое о чем.— О чем же?Глубоко вздохнув, он отвернулся, потом снова посмотрел на нее.— О том, как просить вас стать моей женой.Мартина изумленно ахнула и уставилась на него, пытаясь сообразить, правильно ли она поняла его слова. Он хочет жениться на ней?! Торн Фальконер хочет взять ее в жены!— Знаю, — продолжал он, — что у меня нет земли и, следовательно, нет права просить вас об этом. И все же я прошу вас.Мартина вдруг ощутила то же необычайное, щемящее душу чувство, которое она испытала, когда впервые увидела Торна на пристани и по ошибке приняла его за своего нареченного.«Вот тот мужчина, — вспомнились ей мысли, промелькнувшие тогда в ее голове, — тот самый мужчина, с внешностью рыцаря и небесно-голубыми глазами, который признает меня своей женой перед Богом и людьми, который возляжет со мной на супружеское ложе и станет отцом моих детей…»Но сэр Торн Фальконер, к сожалению, вовсе не был ее нареченным. Земельной собственности у него не было, а если бы даже и была, то он все равно не взял бы Мартину э жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122