Изабел держала ее под руку, ей вспомнился тот давний день, когда она впервые ехала в Баллачармиш, и крошечная детская фигурка с высокого косогора радостно махала ей рукой.
В Квинстауне они быстро доехали от вокзала до порта на извозчике. Когда они поравнялись с вереницей экипажей, выстроившихся в очередь к трапу первого класса, извозчик, извиняясь, сказал:
– Мадам, я не могу подъехать ближе к вашему трапу. К трапу четвертого класса нет подъезда.
На причале стояли невообразимые суматоха и шум. Справа oт них, ближе к носовой части корабля, устремлялся вверх трап первого класса. По нему поднимались хорошо одетые пассажиры, сновали носильщики с багажом. Слева от них бедно одетые люди плотной толпой проталкивались к трапу, ведущему в чрево корабля.
Видя растерянность мисс Марлоу, извозчик объяснил:
– Трап для пассажиров четвертого класса слева, мадам.
Мисс Марлоу бросила один только взгляд на напирающую толпу полуголодных оборванных ирландцев с котомками в руках и сказала почти без чувств:
– Все, дальше нельзя. – Она повернулась к Мауре. – Моя дорогая, мы должны проститься здесь. Спаси тебя Бог.
Маура поцеловала ее в щеку, пытаясь сдержать сдруг нахлынувшие слезы. Она сошла вниз, Изабел – за ней.
– Изабел, сейчас же вернись! – испуганно потребовала мисс Марлоу. – Это опасно, Изабел! Изабел!
– Я пойду с Маурой, – невозмутимо ответила девушка, пропуская мимо ушей призывы мисс Марлоу. Она взяла Мауру под руку, и они направились сквозь толпу отчаявшихся людей к трапу.
– Трап для благородных на носу! – крикнул один из матросов, увидев в толпе черный шелковый кринолин Изабел.
Мауре было проще. Чтобы собрать денег на проезд, она продала все, что имела, включая траурное платье, которое не снимала после смерти лорда Клэнмара. Оставила себе одно-единственное платье с высоким воротничком, прочное, из плотного ситца цвета черники, почти траурное. Из вещей у нее в сумке лежали только шаль, несколько нижних сорочек и ночная рубашка.
– Для благородных трап на носу! – опять повторил матрос.
Маура искренне сожалела, что не может внять его словам. Терпкий запах пота и здесь был почти невыносим, а она знала, что в трюме будет еще хуже. Завидуя тем, у которых будут отдельные каюты и относительные удобства, она плотнее прижала сумку к груди и продолжила свой путь сквозь толпу.
Впервые в жизни Изабел так близко видела бедняков.
– Это ужасно! – вырвалось у нее, когда они пробились ктрапу, – Как ты поедешь с ними? У них же вши! Блохи!
У Мауры чуть не сорвалось, что, если она и подцепит вшей, это будет не впервые в ее жизни, у нее часто были вши в детстве, когда она жила в Киллари. Толпа немытых, вонючих тел напирала на девушек, и Мауру вдруг захлестнула волна сочувствия к этим людям. Когда-то она была такой же грязной, как они. Как и Маура, они вынужденно покидали страну, которую любили. Каждый из них надеялся начать новую жизнь в Америке, и она тоже надеялась, что сумеет использовать полученное образование с пользой для себя. У них очень много общего, гораздо больше, чем думает Изабел.
Матрос у трапа попросил Мауру предъявить билет, мысли о попутчиках вылетели у нее из головы, и она в ужасе сказала:
– Изабел, здесь мы попрощаемся. Дальше тебе нельзя.
Изабел плакала навзрыд.
– Пиши мне, пиши каждую неделю, слышишь?
– Непременно. – Маура поставила сумку и, не заботясь о ней, в последний раз обняла Изабел.
– Проходите, проходите, – поторопил Мауру матрос. – За вами еще полторы сотни людей, проходите же!
Как во сне Маура подняла сумку и ступила на трап. Толпа сразу же поглотила Изабел. Маура спустилась в трюм, там было почти темно, и стоял нестерпимый смрад.
Все отъезжающие отчаянно старались протиснуться к борту и помахать на прощание родным и друзьям. Когда Мауре это. наконец, удалось, корабль уже снялся с якоря и направлялся в открытое море.
Ни Изабел, ни мисс Марлоу не было видно. Вдали за доками и теснящимися крышами города сияли в синеве зеленые и серебристые горы. Ирландия! Может, Маура видит ее в последний раз.
– Я не забуду, – шептала она, порывы морского ветра развевали ее темные локоны. – Я не забуду никогда.
ГЛАВА 6
Виктор Каролис сидел у себя в кабинете, отделанном резным деревом, и удовлетворенно улыбался. Александр пробудет в Европе почти год. Этого времени хватит, чтобы привести план в действие и насладиться удачей. Виктор посмотрел через окно на суматошную Пятую авеню и развернулся на стуле в сторону двери.
– Пригласи ко мне мисс Берридж, – приказал Викто, секретарю.
Вошедшая девушка явно пыталась скрыть волнение под маской излишней самоуверенности. На ней были дешевые пальто и платье, до блеска начищенные прочные туфли, которые обычно носят горничные.
– Садитесь, пожалуйста, – начал Виктор и сразу перешел к делу: – Вам сообщили, почему я захотел встретиться с вами?
Девушка беспокойно сидела на краешке стула с высокой жесткой спинкой и не сводила глаз с Виктора.
– Да, сэр. Мне сообщили, что мое нынешнее место позволяет оказать вам услугу, которая будет хорошо оплачена.
Виктор внимательно изучал девушку. С такой простенькой внешностью ей, конечно, не приходится рассчитывать на серьезные дополнительные заработки. А стало быть, ее не будут мучить угрызения совести. Видно, что девушка сообразительна. Это хорошо. Какая-нибудь дура, скорее навредила бы ему, чем помогла.
Когда девушка вошла, Виктор еще колебался. Теперь он принял решение. Сомкнув руки, положил их на огромный старинный стол и спросил:
– Вы служите у мисс Дженевры Гудзон личной горничной.
– Да, сэр, – почтительно ответила девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160