Маура спешила за ними, чтобы не отстать. В голове у нее теснилось множество вопросов. Придется ли ей сопровождать Александра в Нью-Йорк? Сожалеет ли он о сцене, которую устроил в Китайской гостиной, когда поссорился с отцом? Придет ли со смертью отца конец их счастливой, безмятежной жизни в Тарне?
– Я напишу тебе, – сказал Александр, отвечая на ее первый вопрос. – У меня сейчас будет много дел.
Маура кивнула. После смерти лорда Клэнмара она знала, что, когда человек неожиданно умирает, всегда возникает много проблем.
Адвокат ожидал Александра в холле, он был в черном фраке, с цилиндром в руке.
– Я сейчас присоединюсь к вам, Кингстон, – на ходу бросил Александр, направляясь к парадной лестнице.
В спальне Тиль уже подготовил подходящую для случая одежду. Маура смотрела, как Александр снимает костюм для верховой езды и надевает белую рубашку с жестким высоким воротничком, черный галстук и черный костюм. Он совершенно преобразился и выглядел как чопорный незнакомец. Будто читая ее мысли, он посмотрел на Мауру.
– Я ничего не чувствую, – сказал он.
Она поняла, что так откровенно он ни с кем не говорил, даже с Чарли.
– Из-за него умерла Дженевра, умерла одна, меня не было рядом. Я не могу простить его, Маура. Ни сейчас, ни потом, никогда.
Маура подошла к Александру, обняла его, и, не обращая внимания на Тиля, глядя ему в глаза, проникновенно сказала:
– Не надо ничего объяснять. Я все понимаю.
Александр обнял ее. Он знал, что Маура говорит правду, она всегда будет понимать его.
– Я должен ехать, – произнес он неохотно.
Только когда «Росетта» уже на всех парах неслась к Нью-Йорку, Александр понял свою ошибку. Они же муж и жена Маура должна была сопровождать его. Она должна присутствовать на похоронах, она не может не присутствовать.
– Черт возьми! – вырвалось у Александра. – Ну и идиот же я!
– Что случилось? Ты что-то забыл? – спросил Чарли, очнувшись от размышлений о возможных последствиях смерти Виктора Каролиса.
– Нет, просто кое-что вспомнил.
Чарли внимательно посмотрел на него. Он не привык видеть Александра в такой строгой одежде. В черном костюме Александр чем-то напоминал адвоката.
– А я все думал, когда ты, наконец, вспомнишь, – сказал он, уверенный, что Александр говорит о завещании отца. – Надеюсь, Кингстон ввел тебя в курс дела?
Александр тупо посмотрел на Чарли. Лиэл Кингстон, как и положено служащему, сидел в смежном салоне.
– О чем это ты? Я подумал о Мауре. Я сглупил, что не взял ее с собой.
Теперь настал черед Чарли тупо уставиться на друга. Всю свою жизнь он признавал превосходство Александра. Там, где Чарли медленно и туго соображал, Александр все схватывал мгновенно. Так было всегда, и когда они учились, и потом. Так, во всяком случае, считал Чарли. Но сейчас Чарли засомневался, не ошибается ли он.
– Завещание, – сказал Чарли. Он не мог поверить, что Александр сейчас в состоянии думать о чем-то другом. – Отец лишил тебя наследства или нет?
Александр резко и шумно выдохнул воздух. Невероятно, он даже не вспомнил о завещании, пока о нем не заговорил Чарли. Он с ужасом посмотрел на друга.
– Господи! Я не знаю! Он угрожал лишить меня наследства, если я женюсь на Джинни.
– Значит, он так и сделал, – мрачно заметил Чарли. – Если он хотел сделать это из-за Джинни, то уж, конечно, сделал из-за Мауры.
Точеное лицо Александра побелело.
– Но если бы он решился на это, наверное, предупредил бы меня.
– Как он мог предупредить тебя, если вы не разговаривали? – ответил Чарли, отказываясь верить в худшее.
Капельки пота выступили на лбу у Александра. Когда отец грозил лишить его наследства, если он женится на Джинни, Александр встретил его угрозу с презрением. У него будут Дженевра и Тарна, остальное не имеет значения.
Теперь все изменилось. Что бы ни чувствовал Александр, когда схватился с отцом после возвращения из Европы, он не мог допустить, чтобы его лишили богатства, начало которому положил его дед. Он же Каролис. Он должен быть богатым. Богатство принадлежит ему по праву.
– Господи! – повторил он, вскакивая на ноги. – Если Кингстон знает об этом, и не осмелился сказать мне…
– Но ты должен быть готов ко всему… – начал Чарли, удивленный тем, как подействовали на Александра его слова.
Однако Александр уже не слушал его. Он шел к Лиэлу Кингстону.
В Тарне Маура бесшумно бродила по опустевшим комнатам. Хотя прислуги в доме было много, без Александра он казался безлюдным. Маура боялась, что Александра мучает чувство вины, которое он не может подавить – отец умер, а они так и не помирились. Проживи Виктор немного дольше, примирение непременно бы наступило. Маура была уверена в этом. И Александру не пришлось бы жить с тяжелыми воспоминаниями о последней встрече с отцом.
Был ранний вечер, Маура вышла на крыльцо, посмотрела на раскинувшуюся перед домом лужайку, на выгоны за ней, на синеющие вдали горы. В том, что произошло в Китайской гостиной, Виктор Каролис был виноват сам. Его вмешательство в переписку Александра и Дженевры просто возмутительно. Он поступил так жестоко, солгав Дженевре и ее отцу о помолвке Александра и распустив эту ложь по всему городу, что Мауре становилось нехорошо, когда она начинала об этом думать.
Она спустилась по широким и низким каменным ступеням на подъездную аллею, пересекла ее и пошла через лужайку ближайшему выгону. В который раз она подумала о Дженевре Гудзон. Александр однажды сказал Мауре, что они с Дженеврой обязательно понравились бы друг другу. Из того, что Маура услышала от него о Дженевре, ей нетрудно было поверить в это. Но Дженевра умерла, убежденная, что Александр ее разлюбил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160