Они всегда были прекрасными воинами — сильными, смелыми и умными. Такие люди рождены, чтобы предводительствовать другими. На протяжении многих веков они ввязывались в любую распрю с неуемной страстью, заставлявшей их противников крепко призадуматься. Поэтому все короли, начиная с Вильгельма Завоевателя, считали необходимым задабривать могущественных владельцев Сент-Ивз. К счастью, по странной прихоти природы они относились к своей земле с тем же пылом, с каким вели себя в сражении.Героизм Кинстеров сочетался с их удивительной способностью выживать. Возможно, это было простое везение, а может, им покровительствовала сама судьба. В битве под Ватерлоо погибло много представителей самых именитых семейств Англии, о Кинстерах же ходили слухи, полные злобы и благоговейного ужаса. Казалось, они заколдованы от пуль на поле боя их было семеро — и все вернулись живыми и здоровыми, без единой царапины.Кинстеры отличались также невероятной самонадеянностью. Эта черта характера объяснялась и тем, что в большинстве своем они действительно были талантливы, а потому вызывали у простых смертных невольное уважение. Впрочем, Кинстеры уважения не требовали, они воспринимали его как должное.Если светские сплетни хоть наполовину верны, то нынешнее поколение Кинстеров как две капли воды похоже на все предыдущие. А глава клана — самый необузданный, самый непредсказуемый и сластолюбивый среди них.Таков он, герцог Сент-Ивз, который забросил Онорию на своего скакуна, объявил, что везет ее домой, и велел привыкать к виду его обнаженной груди. Деспот с внешностью пирата, который не моргнув глазом назвал Онорию своей герцогиней.«А может, у меня разыгралось воображение?» — вдруг подумала она. Еще не известно, как пойдут дела дальше. Впрочем, это не имеет значения: ее ждет Африка.— Когда вы вновь увидите Клейполов, их дочери наверняка начнут приставать с расспросами. Они пошли в мать, — откашлявшись, сказала Онория.— Вы сами сумеете с ними справиться, — пожав плечами, сказал Девил.— Меня здесь не будет, — твердо заявила она.— Мы будем приезжать сюда довольно часто. Какое-то время мы, конечно, будем проводить в Лондоне и в других моих поместьях, но Сомершем-Плейс — наш дом. А за меня не волнуйтесь: встречаясь с разочарованными претендентками, я буду прятаться под вашими юбками. Я ведь не лишен сообразительности.— Прошу прощения? — Онория уставилась на него в полном недоумении.Быстро взглянув на нее, он скривил губы.— За вашими юбками. Искушение было слишком велико.— Я думала, что Кинстеры неуязвимы, — сказала она и надменно выгнула брови.На лице Девила вспыхнула улыбка.— Главное — без нужды не подставляться под огонь противника.Очарованная этой мимолетной улыбкой, Онория заморгала, но тут же отвернулась. Ей тоже не стоит подставляться. Девилу удалось смутить ее, и довольно сильно.— Мне жаль лишать вас обороны, но через несколько дней я уезжаю.— Не хочется вам противоречить, — ласково шепнул он ей на ухо, — но мы скоро поженимся. И вы, разумеется, никуда не поедете.По спине Онории поползли мурашки. Она стиснула зубы и, обернувшись, посмотрела прямо в его глаза, явно обладающие магнетической силой.— Вы сказали об этом только для того, чтобы леди Клейпол угомонилась.Девил спокойно смотрел на нее, а Онория гордо повела плечами.— Не пристало джентльмену так дразнить даму.Наступило молчание. Нервы Онории были натянуты, как струны.— Я никогда не дразнил дам — по крайней мере на словах, — раздался низкий бархатистый голос. — И я не джентльмен, я аристократ. Надеюсь, разница вам понятна.Онория знала, что он имеет в виду, и внутренне сжалась от смущения, но сдаваться она не собиралась.— Я не выйду за вас замуж.— Моя дорогая мисс Анстрадер-Уэзерби, вы не учитываете ряд важных обстоятельств.— Например?— Например, то, что прошлую ночь мы провели наедине, под одной крышей.— Не наедине, а в компании вашего покойного кузена, которого, как известно, вы очень любили. Его тело лежало рядом, на кровати. Никому и в голову не придет, что между нами произошло нечто недозволенное.Выложив эту козырную карту, Онория нисколько не удивилась, что Девил промолчал.Было раннее утро, и ночной холодок еще не уступал натиску тепла. Вдоль дороги тянулась канава с водой, впереди виднелись скрюченные деревца.— Прошу вас пока не рассказывать, как мы нашли Толли. Кроме членов моей семьи, конечно, и судьи.— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Онория.— Пусть все думают, что мы нашли его сегодня утром, уже мертвого.Онория поджала губки. Возражать ей не хотелось. И почему бы не выполнить его просьбу, тем более такую незначительную?— Хорошо. Но почему?— Когда станет известно, что Толли убит бандитом, поднимется страшный шум. Я хочу избавить и вас, и мою матушку от расспросов, насколько это возможно. Если люди узнают, что вы провели с ним его последние часы, вас в покое не оставят.Спорить нечего — светское общество обожает всяческие сплетни и домыслы.— А почему бы не сказать, что мы нашли его тело вчера вечером?— Тогда будет трудно объяснить, почему я не оставил вас с Толли и не поехал домой, избавив от своего опасного присутствия.— Уж если вы так придирчивы к мелочам, то ответьте: отчего вы не вернулись домой, после того как Толли умер?— Потому что была уже поздняя ночь.И потому, что ущерб ее репутации уже был нанесен? Онория хотела пренебрежительно фыркнуть, но удержалась.Впереди, между деревьями, возвышалась каменная стена, очевидно, огораживающая парк. А чуть дальше виднелся большой дом — за деревьями мелькнул кусочек крыши и стрельчатые окна.— Думаю, леди Клейпол была абсолютно права в одном:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118