Контраст между простодушным лицом девушки и мелодраматическими репликами, которые она воспроизводила, был столь комичным, что Валентин не смог удержаться от улыбки.
— Ах, если бы вы знали, как мне жаль, что господин Ришар не приехал вместе с вами!
— Вы об этом жалеете, Юберта?
— Конечно. Знаете, моя жизнь очень изменилась с тех пор, как мне посчастливилось вас встретить. Дедушка, не терпевший новых знакомств, сразу же вас полюбил, потому что вы оказали мне большую услугу, и еще… еще, потому что вы, как и он, ненавидите парижан. Вот он и отнесся к вам обоим с доверием и, естественно, стал принимать вас в нашем доме. Раньше воскресные дни были такими скучными, а теперь, когда приходят гости, они стали словно праздником. Если бы вы знали, с каким нетерпением я жду воскресенья! Какой долгой мне кажется неделя! Спускаясь с холма после обедни, я гляжу вдаль, на реку, не показалась ли ваша лодка! Я так хорошо помню ее черный флаг с красными звездами! Отругайте за меня хорошенько вашего друга; скажите ему, что он поступил очень дурно, испортив нам с вами день, и все из-за какого-то праздника в Аржантёе — вот уж невидаль!
В то время как Юберта щебетала, Валентин становился все бледнее и глаза его увлажнялись.
— Что вы делаете? — воскликнула Юберта. — Как вы смотали леску! Да ведь мне придется больше часа распутывать клубок, который вы тут сделали! Ришар куда более ловкий, чем вы.
Валентин с досадой отбросил леску.
— Что это вас так задело? О! Какой вы горячий!
— Значит, вы его любите? — с некоторой горечью спросил ювелир.
— Кого? Господина Ришара? О! Всей душой. Но послушайте! Что это копошится там, под лодкой?
— Водяная крыса… Не все ли равно? — ответил Валентин, даже не потрудившись проверить, в чем дело. — Юберта, — продолжал он взволнованно, — дитя мое, вы когда-нибудь думали о том, что порядочная девушка дарит свою любовь лишь тогда, когда она уверена, что возлюбленный попросит у нее вместе с сердцем и руку?
— Сердце? Руку? Да что вы хотите этим сказать, господин Валентин?
— Задумайтесь над моими словами, Юберта. Больше я не вправе ничего сказать вам, хотя и готов отдать за вас жизнь.
— Так вы говорите о моем сердце! — воскликнула Беляночка. — Понятно: вы считаете, что я разделяю ту пламенную страсть, которую господин Ришар уговаривает меня каждое воскресенье разрешить ему живописать мне? Одним словом, вы думаете, что я влюблена в вашего друга?
— Но ведь вы сами только что сказали…
— Ах! Вот уж поистине умора!
Юберта замолчала: вероятно, ее душил смех. Под носом лодки больше не слышалось никаких шорохов.
— Пусть господин Ришар, — продолжала Юберта, — не воображает, что я, как вы решили, от него без ума, хотя он довольно интересный мужчина. Я испытываю к нему огромное чувство дружбы потому, что он оказал мне услугу, которую я никогда не забуду, а также потому, что он добрый, не высокомерный, и в особенности потому, что вольно или невольно он вечно меня смешит. Но влюбиться в него — ну нет! У меня и в мыслях такого не было; мне кажется, это было бы нелегко.
— Вы говорите правду, Юберта?
— Как они привыкли к выдумкам, эти парижане! Им недостаточно слова честной девушки… Да, кстати, а какое вам до этого дело? Вы что, собираетесь соперничать с вашим другом?
Вопрос Юберты подействовал на Валентина как удар электрическим током, немедленно умерив его восторженную радость по поводу того, что сердце девушки по-прежнему никому не принадлежит. Этот вопрос заставил его успокоиться и устыдиться собственного побуждения; ювелир понял, как гнусно бы он себя повел, провинившись в том, что он сам осуждал в поведении Ришара, и насколько справедливо бы тот мог обвинить его в вероломстве, если бы он попытался занять место друга в сердце девушки.
— Нет, нет, Юберта, — сказал Валентин, — я испытываю к вам чисто братское чувство, а отнюдь не любовь.
— То, что вы мне говорите, наверное, не очень любезно, но мне это больше нравится. Как славно быть друзьями — болтать, смеяться, петь, гулять, не думая ни о чем дурном, не остерегаясь друг друга, и с чистой совестью не обращать внимания на людские толки! И еще танцевать! Как это занятно! Однажды вечером я убежала из дома к переправе, где люди плясали под звуки двух скрипок. Сначала я подражала танцующим без особого удовольствия, но через несколько минут все переменилось. Музыка, которая показалась мне такой визгливой и нестройной, стала зажигательной. Она заставляла меня танцевать по ее воле, и в то же время все вокруг закружилось в вихре — деревья, дома, даже облака; мне казалось, что облака образовали бесконечную цепь, одним из колец которой я стала, и мои ноги были готовы оторваться от земли, чтобы последовать за облаками. Я думала, что сойду с ума, и это безумие было таким приятным, что мне хотелось умереть во время одного из таких мгновений. О! Вы пойдете со мной танцевать, когда в Ла-Варенне будет праздник, не правда ли, господин Валентин?
— Я не умею танцевать, Юберта.
— Вы не умеете танцевать?
— Нет, дитя мое.
— Как же вы собираетесь ухаживать за девушкой, которую полюбите и захотите назвать своей женой?
— Я предложу этой девушке руку, на которую она сможет уверенно опереться, а также сердце, которое всегда будет биться ради нее одной и в котором при жизненных бурях она сможет найти поддержку, не печалясь о прошлом и не заботясь о будущем.
— Ах! Вы рассчитываете прельстить ее именно этим?
— Да, ибо я надеюсь, что у нее будет благородная и правдивая душа, которая сможет оценить всю прелесть непорочной любви двух искренних сердец. Чтобы пленить эту девушку, я расскажу ей о счастье так, как я его понимаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89