– Три с половиной.– Пусть три с половиной. У нас всего тринадцать лет разницы, и потом, вы вольны мне отказать, но я все-таки повторю свое предложение.– Пойдем, мама, он надо мной смеется.– Погоди, дочка, я познакомлю Александра с твоим другом Адольфом. А Александр если и не станет в один прекрасный день твоим мужем, то твоим другом останется непременно, за это я готова поручиться.Я поклонился молодому человеку, Каролина опиралась на его руку.– Виконт Адольф де Левен, – представила она. Затем сообщила Адольфу: – Александр Дюма, сын генерала Дюма и подопечный моего отца. Он почти что нам родственник.– Три года тому назад, Каролина, вы считали меня просто родственником, – заметил я.Молодой человек в свой черед поклонился.– Вы очень скоро встретитесь снова, – продолжала Каролина, – он освободится от меня и тоже отправится на праздник, там вы и познакомитесь поближе.– Госпожа баронесса, – учтиво обратился к ней виконт, – вы назначаете непомерно дорогую цену за дружбу с этим господином.– Удивительно, как мальчики быстро растут, – с улыбкой покачала головой баронесса, – настолько быстро, что я, того и гляди, стану старухой.Я стал расспрашивать об Эрмине, Луизе. Эрмина жила в Берлине, Луиза в Париже. Сама Каролина жила в Мезьере В это время барон Каппель был подполковником 1-го артиллерийского полка в Ла Фере (с 15 июля 1818 г. по август 1823 г.); начальником артиллерийского полка в Мезьере он станет 9 июля 1823 г. и останется им до 18 апреля 1825 г

. Увы! И сестры теперь отдалились от нее, точно так же, как я.Но в будущем году все очаровательные птички должны были подняться в воздух и со всех концов света вновь слететься в свое гнездо – они собрались приехать на праздник в Вилье-Котре. Баронесса Каппель пригласила и меня приехать на будущий год в Вилье-Элон, уверив, что в семейном гнезде всегда найдется местечко и для меня. Мы простились. Встреча с Каролиной, беседа с ней отвлекли меня от размолвки с возлюбленной. Я еще погулял немного и вернулся на лужок под деревьями, где танцевали.Там я вновь увидел Адольфа – без баронессы он чувствовал себя очень одиноким. Я заметил его в тот миг, в какой он заметил меня, и мы разом двинулись навстречу друг другу. Я забыл набросать портрет Адольфа, который стал мне другом тогда, в 1819 году, и остался им по сей день.Тогда он был высоким сухощавым брюнетом, стриженным «под ежик», с выразительными глазами, тонким, резко очерченным носом и великолепными белоснежными зубами. Он отличался аристократической небрежностью манер, а одет был по моде немецких студентов: серый сюртук, светло-синие панталоны, клеенчатая каскетка и верблюжий жилет.Остановившись возле меня, он убрал в карман блокнот и карандаш.– Неужели вы пришли сюда, чтобы делать зарисовки? – спросил я.– Нет, я пишу стихи, – ответил он.Я взглянул на него с изумлением, мне никогда не приходила в голову мысль попробовать писать стихи.– Стихи? – повторил я. – Так, значит, вы пишете стихи?– Да, пишу иногда.– И кому вы их посвящаете?– Луизе.–Луизе Коллар?– Да.– Но она ведь замужем.– Что с того? Элеонора, муза Парни, была замужем. Эшарис Бертена тоже была замужем. Лодойска, вдохновлявшая Луве, была замужней дамой На «Эротические стихотворения» (1778 г.) Парни вдохновила красавица-креолка Элеонора, поэт влюбился в нее, навестив свой родной остров – «Наконец, Элеонора, любимая…». В цикле «Влюбленность» Бертен воспевает под именем Эшарис мадам Тилорье, урожденную Сентуари, племянницу Мари Кайю, которая, в свою очередь, вдохновляла Бернардена де Сен-Пьера. Лодойска, более прозаически Маргарита (1760-18270), на которой женился Луве, до этого была женой богатого ювелира и развелась с ним

. Я увидел Луизу и влюбился в нее.– Вы снова увидитесь с ней в Париже?– Очень не скоро. Мы не имеем права ехать в Париж.– Кто же лишил вас этого права?– Людовик ХVIII.– А откуда вы приехали?– Из Брюсселя.– Так вы живете в Брюсселе?– Да, вот уже три года. Отец и я сотрудничали там в «Нэн жон», однако нас вынудили его покинуть.– Журнал отказался вас публиковать?– Нет, нас вынудили покинуть Брюссель.– Кто же это сделал?– Вильгельм.– Кто такой Вильгельм?– Король Голландии.Виконт де Левен, сын графа Риббинга, мгновенно вырос в моих глазах: он не только оказался поэтом, не только дерзнул влюбиться в замужнюю Луизу, тогда как я был влюблен всего-навсего в гризетку, он еще имел небывалый вес во внешнем мире, коль скоро сам король Вильгельм занимался им и его отцом и был обеспокоен до такой степени, что выдворил обоих за пределы своей страны.– И теперь вы живете в Вилье-Элоне? – задал я вопрос.– Да, господин Коллар – старинный друг моего отца.– И сколько времени вы здесь проживете?– Ровно столько, сколько Бурбоны позволят нам прожить во Франции.– У вас какие-то сложности с Бурбонами?– У нас сложности со всеми королями.Последняя фраза, брошенная с величественной небрежностью, покорила меня окончательно.В самом деле, граф де Риббинг, как мы уже говорили, спокойно прожил во Франции все время царствования Бонапарта, а в1815 году полиция Бурбонов, припомнив ему судебный процесс в Швеции, вынудила его покинуть Францию и искать себе прибежища в Брюсселе, где кроме него хватало изгнанников, которые объединились и под руководством Антуана Арно, автора романа «Марий в Минтурнах», основали журнал «Нэн жон» («Желтый карлик»). Однако случилось так, что за табльдотом какой-то офицер заговорил о Ватерлоо и французах в тоне, который пришелся не по душе графу де Риббингу. Граф, горячая голова, хоть и стал на двадцать лет старше после дуэли с д'Эссеном, подошел к офицеру, отвесил ему пару оплеух и молча уселся на свое место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87