— Нет.Бренди по-прежнему согревало желудок, но слезы жгли веки, а виски ныли, и так хотелось плакать… И не только по отцу, но и…Джинни покачала головой:— Спокойной ночи, барон.— Так каков же будет твой ответ, Джинни?Девушка опустила глаза:— Я скажу тебе утром. Хорошо?— Да, только не позже завтрашнего утра.Джинни медленно вышла из столовой, тщательно прикрыв за собой дверь. Жизнь с каждой минутой становилась все более странной. Месяц назад все шло как надо. Но сейчас… что за проклятая неразбериха!
Джинни просыпалась медленно, остро сознавая, что жива, восхитительно жива, от головы до кончиков пальцев на ногах, что тело трепещет и покалывает, а между бедрами пульсирует томительно-сладостная боль. Теплые широкие ладони укрывали ее надежным щитом. Ночная сорочка поднята до талии, все пуговки на вороте расстегнуты. Его губы легко ласкают ее сосок.— Алек, что ты… ах да… Алек?— Тс-с, Джинни. Я здесь только затем, чтобы убедить тебя. Тебе нравится это?Твердые губы вновь сомкнулись на соске, и Джинни, мгновенно изогнувшись, тихо застонала. Рука скользнула под сорочку и легла на живот, пальцы почти касались треугольника курчавых волос.— Алек…— Что, Джинни? Хочешь, чтобы я коснулся тебя? Здесь?Пальцы, пробравшись сквозь густую поросль, нашли ее… там, где она оказалась влажной и набухшей. Но как это возможно? Она должна бы сгореть от стыда, и так и было… секунду-другую, не больше. Потом ее бедра поднялись навстречу этим волшебным пальцам.— Тебе хорошо, Джинни? Знаешь, что я ощущаю, лаская твою женскую плоть? Я мужчина, который будет твоим мужем. Нет, не спорь, только попытайся почувствовать. Это будет с тобой каждый день, Джинни, обещаю.Джинни снова застонала, и Алек поцеловал ее, коснувшись языком нежного языка, и, ощутив, как она вздрогнула от удивления, нежно обвел бархатистые губы, успокаивая, утешая… замедляя ритм. Он осторожно раздвинул мягкие влажные складки и проник как мог глубже. Она была такой тугой, так крепко сжала его палец, что Алеку смертельно захотелось вонзиться в нее сейчас, сию минуту, и он на мгновение испугался, что не сумеет сдержать себя. Мужская плоть, напряженная и твердая, прижималась к ее бедру. Но Алек хотел дать Джинни наслаждение, прежде чем овладеет ею, хотел убедиться, что она забудет обо всем хоть на мгновение.— Джинни, раздвинь шире ноги.Джинни не поняла его, погруженная в ослепительный водоворот ощущений, создаваемых Алеком в ее теле.— Раздвинь ноги, — повторил он, и на этот раз помог ей, удерживая руками ее бедра, чтобы лечь между ними, и в следующее мгновение оказался на ней, прижимая Джинни к матрацу всем весом и ненасытно целуя ее губы.— Может, ты хочешь поговорить на философские темы? Или о походах Наполеона? — осведомился он.Опять подшучивает… но почему в голову не приходит хоть одно остроумное слово?— Алек… — удалось выговорить Джинни, но и этого оказалось достаточно.— Хорошо, любимая, — шепнул он и снова начал целовать ее, понимая, что Джинни наконец начинает осознавать неизбежность случившегося, принимает и, возможно, хочет этого, верит, что он может подарить ей ослепительное наслаждение и что именно этого она хочет от него, именно в этом нуждается.Алек скользнул по ее телу вниз, пролагая дорожку из поцелуев, лаская ее руками, удерживая за талию, поднимая бедра. Когда его губы сомкнулись на тугом островке плоти, она вскрикнула, раз, другой, глухо застонала.Алек почувствовал, как что-то теплое, невыразимо трогательное шевельнулось глубоко в душе: ускользающее чувство, которое так необходимо было навеки запечатлеть в сердце. Тепло исходило от Джинни, только от нее.Ее спина изогнулась древком лука, а ноги оцепенели, но он продолжал неумолимо ласкать ее, пока Джинни не начала бить его по плечам кулаками. Но Алек не позволил наслаждению поблекнуть и увянуть, он вошел в нее быстрым резким толчком, высоко поднимая ее бедра, раздвигая ноги еще шире.— Двигайся со мной, — пробормотал он голосом глубоким и темным, как ночь.Джинни, как ни странно, услышала и повиновалась; крохотные всплески затухающего урагана блаженства вновь пронизали ее. И тут Алек ускорил ритм. Она была с ним, все время с ним, но пальцы Алека внезапно оказались между их телами, гладя, лаская, теребя, и Джинни снова вскрикнула, едва не сбросив его, лихорадочно извиваясь, стискивая его плечи и зарываясь лицом в грудь. Он встретил ее на полпути и врезался так глубоко, что они стали единым целым, и Алек понимал и принимал это, выплескивая семя, наполняя ее раскаленным потоком.Это мгновение во времени… как он хотел, чтобы оно никогда не кончалось!Алек пришел в себя немного позже. Прошло пять минут или час? Он не знал. Только неожиданно услышал, как тихо плачет Джинни. Тихо окликнув ее, Алек приподнялся на локтях. Глава 15 — Тише, любимая, не плачь. Что случилось?Джинни пыталась успокоиться, но только жалобно всхлипнула, уткнувшись в его плечо. Он нагнул голову и начал покрывать нежными поцелуями ее шею.— Я так боюсь, Алек, — прошептала она, едва касаясь губами его щеки.Алек отстранился и лег на бок.— Взгляни на меня, Джинни.Джинни повернула к нему голову. Алек зажег свечу на ночном столике. В полумраке он казался таинственно-прекрасным: лицо словно состоит из правильного чередования углов и плоскостей, синева блестящих глаз так потемнела, что казалась почти чернотой. Взгляд Джинни скользнул по мощной колонне шеи, к широким плечам и груди, поросшей золотистыми волосами. Он осторожно провел кончиком пальца по ее щеке:— Скажи, почему ты боишься.Это оказалось трудно, так трудно… Она чувствовала себя совсем беспомощной и глупой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120