Констанция подняла их. В прошлом году, когда монастырю зимой пришлось голодать, она послала туда пшеницу, и теперь они хотели поблагодарить ее. А отец Малчел все продолжал говорить, точнее, шептать на ухо:
— Ведьмино ремесло… Ловкость, хитрость… Женщина обвиняется в колдовстве и поклонении старым языческим богам. Ты должна сама увидеть ее.
Святой отец показывал куда-то глазами. Проследив за его взглядом, Констанция увидела телегу, но смогла рассмотреть в ней только высокого светловолосого мужчину.
В эту минуту нянька подала ей дочь. Констанция с явным удовольствием взяла Биатрис на руки и хотела удалиться к себе. Но Пьер де Уэрвил стал говорить, что собравшиеся гости очень интересуются, почему леди Морлакс опаздывает. Молодая женщина хотела рассказать, как сложно было переправляться через реку, как Эверард приказал рыцарям переплыть на другой берег и тащить паром со всей поклажей, но промолчала. Леди Морлакс не привыкла жаловаться.
Появившийся паж предложил чуть подслащенное вино в серебряной чаше. Это добавило ей сил. Встретившись взглядом с одной из монахинь из свиты Бертрады, она передала ребенка снова няньке и вместе с капитаном рыцарей двинулась к башне.
Внутреннюю дверь охранял рыцарь, не узнавший Констанцию в грязной одежде и попытавшийся остановить ее, но другой увидел Эверарда и, поняв, кто перед ним, поспешно опустился на колено. Тут Констанция услышала в башне пронзительный крик и побежала вверх по ступенькам. Одна из девушек еле успевала открывать перед ней двери.
Леди Морлакс ворвалась в комнату наверху. Это была большая комната, в которой для мытья установили оловянную бадью. Она увидела сестру — обнаженную девочку с длинными распущенными волосами, стоявшую посреди комнаты. Она была прекрасна! Острые соски молодой невинной груди, прекрасная осанка, изящная тень волос промежности… Констанция огляделась. Несколько монахинь замерли около стены и молча смотрели на Бертраду. Вдруг Констанция увидела маленький кинжал, блеснувший у груди сестры.
— Я сказала, что лучше убью себя, чем выйду замуж, — кричала она. — Мать Холли, не дайте им взять меня силой! Я поклялась быть невестой Христа в святом ордене женщин, посвященном его вечной славе.
Констанция пристально смотрела на сестру.
— Ты никогда не будешь невестой Христа… — Она повысила голос: — Никогда. Король Генри выбрал тебе жениха. Он ждет внизу.
Глаза Бертрады сверкнули.
— Бог создал меня вовсе не для короля Генри. Почему ты — моя сестра, говоришь мне это?! Кто придумал и узаконил это вульгарное правило, что король может выбирать жениха и вообще решать судьбу, не спрашивая согласия?
Наклонившись к Бсртрадс, леди Морлакс осторожно забрала из ее руки нож, борясь с желанием отшлепать сестру. Глаза Бертрады налились слезами, и она, уткнувшись в грудь сестры, горько разрыдалась.
Одна из девушек вошла в комнату и сообщила, что пришел какой-то рыцарь с посланием к леди Бертрадс. Констанция подумала, что это мог быть только де Клинтон, желавший начать традиционные смотрины невесты сына. Она опять взглянула на молочную кожу сестры, на ее крепкую, высокую грудь, чуть видную сквозь распущенные волосы, и мысленно представила себе молодого и более чем прекрасного жениха. Нет, он не сможет остаться равнодушным к прелестям сестры, он заставит ее забыть монастырское прошлое! Да к тому же его семья рассматривала этот брак как удачный поворот фортуны. Во-первых, отец жениха не был аристократом по рождению, но был способным и амбициозным и всегда хвастал, что смог подняться «из грязи» и стать довольно богатым, а во-вторых, помимо знатного титула и вдобавок к богатству семьи, Бертрада приносила в приданое несколько участков земли в Уэллсе, собственность в Пуатье и Нормандии, которая была подарена ее отцу Гилберту де Джобоургу за службу в армии короля.
Констанция распорядилась предоставить монахиням комнаты, пиво и еду, а также приказала помыть и уложить свою дочь.
— Я приду, как только смогу, — добавила она.
Монахини покинули комнату, слуги принесли еще горячей воды и прибрали в комнате. Наблюдая за этой суетой, Констанция вспоминала свои ощущения, когда ее выдавали замуж за богатого человека, которого она никогда не видела. Три раза она выходила замуж, повинуясь воле короля Генри, и, исключая второго мужа — Одо Ватевил, — не сказала бы, что это было плохо. К тому же, Бертрада была слишком хороша для жизни в монастыре, да и что могут они, наследники Морлакса, сделать? Король наградил отца жениха баронством, его самого сделал рыцарем. К тому же ее пятнадцатилетняя сестра помимо значительных поместий владела частью драгоценностей матери да двумя сотнями серебряных монет в придачу. «Нет, сказала она самой себе, с таким богатством Бертранда не может стать монахиней». Констанция вздохнула и пошла к себе в комнату.
ГЛАВА 2
Служанки с трудом усадили упирающуюся Бертраду в бадью, наполненную горячей водой.
Констанция прилегла в своей комнате. Паж принес ей чашу вина. Сделав несколько глотков, она вспомнила, что не ела с самого утра. Но очень скоро ее мысли вернулись к сестре. Бертрада была в школе монастыря почти пять лет, и аббатисы не могли придумать ничего лучше, чем сделать монахиней юную наследницу Морлакса, которая изрядно обогатила бы их казну. Не новость, что все маленькие девочки в разное время представляют себя монахинями, но обычно это лишь игры, которые постепенно забываются. Но ее младшая сестра вела себя по-другому. Решение быть монахиней было неизменным с самого юного возраста. Констанция думала о средней сестре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81