Эверард судорожно сглотнул — воспоминания были мучительны… Видя графиню, он невольно представлял ее в своих руках, думал о ее поцелуях, о ее губах, таких нежных и мягких…
Она была его леди! Несмотря на то, что графиня имела толпу слуг для ухаживания и защиты, она не могла обойтись без него. Он стал частью ее, и она действительно была его леди. Капитан был большим тридцатидвухлетним теленком, который тянулся к ней, как к луне. Она не могла быть его, и все-таки она была его. «О, леди Луна, честная леди Луна, выше всех нас…» — припомнил он слова песни. Скверная песенка, но он любил Констанцию, любил до сумасшествия.
Эверард, увидел, как Констанция озабоченно нахмурила брови. Услышав, как арестованный в телеге взревел от боли, графиня послала девушку узнать, в чем дело.
Бормоча себе под нос проклятия, капитан посмотрел на подъехавшего рыцаря.
— Посмотрите, что теперь из себя представляет этот непобедимый разбойник… Теперь он уже не сможет грабить и совершать набеги! Вы победили его…
Эверард, с суженными от ненависти глазами, подъехал к колымаге с арестованными и увидел, как его рыцари толстым концом хлыста стали избивать жонглера, стараясь угодить непременно ему в голову. Сенрен уже не мог кричать, он только стонал.
Констанция тоже увидела эту сцену и закричала от ужаса.
— Почему рыцари так грубо обращаются с жонглером? Что сделал им этот несчастный?! — обратилась она к Эверарду.
Колдунья Ллуд подползла ближе к Сенрену. У нее было больше свободы движений, чем у жонглера, поскольку ее запястья привязали к цепочке, продетой через перекладину.
Жонглер, не поднимая головы, рычал от собственного бессилия, от того, что он ничего не может сделать с этими людьми, с их проклятым хлыстом.
Констанция подошла ближе к колымаге с арестованными. Она внимательно оглядела жонглера. В грубой, залитой кровью одежде, старых штанах, босой, он был все равно красив — его сапфировые глаза горели от гнева, золотые волосы разметались по плечам… Графиня неожиданно подумала, что не знает никого прекраснее его, но она ничего не может сделать, чтобы помочь ему.
Женщина велела дать несчастным воды. Увидев мокрую рубашку на жонглере, графиня приказала принести ему другую.
— Эта крепче и теплее, чем та, которая на вас, — сказала она молодому человеку. — Завтра будет холодно… Думаю, вы останетесь довочьны ею.
Сенрен поднял голову и изумленно посмотрел на нее.
— Вы знаете, какая погода будет завтра? Знаете, что поднимется холодный ветер?
Мило улыбнувшись, Констанция объяснила, что во время засухи постоянно дул ветер с южной стороны, а сейчас она заметила тучи на западе, к осени они всегда приходят оттуда через горы Уэльса и приносят с собой резкое похолодание. Да и стаи птиц уже полетели в более теплые края…
Она заметила даже сову, которая обычно боится солнечного света.
Графиня еще сказала, что в этой местности тучи не всегда говорят о том, что пойдет дождь, но рогатый скот всегда знает, будет буря или нет… Да и овцы, и свиньи становятся беспокойны перед ней. И если посмотреть на деревья…
Но Сенрен больше не слушал ее. Поднявшись на колени, он посмотрел на графиню Морлакс. Он наблюдал, как она садилась в седло, и поймал взгляд Констанции, направленный к нему.
Ллуд успела заметить выражение лица жонглера и попыталась его предупредить:
— Если вы будете так смотреть на нее, это принесет вам только одни сложности… и не только теперь, но и в будущем тоже.
— Пусть пошлет подальше свою заботу! Нас этим не купишь!
Ллуд закрыла глаза и подумала: «Неудивительно, что они считают его сумасшедшим, если он может так смотреть и говорить одновременно».
Путь путешественников проходил по берегу реки, и часто приходилось наклоняться, чтобы проехать под деревьями с длинными ветками, еще покрытыми листьями.
Посмотрев на иву, под которой как раз проезжала их колымага, Ллуд сказала, что кто-то скоро обратит внимание, что звезды хранят знатную леди. «Ольха, ива, боярышник, рябина, береза и еще есть шестое и седьмое дерево, но никто не знает, какие это деревья, это колдовской секрет, — добавила она хитро. — Ива вообще любимое дерево ведьм».
Несмотря на толчки, жонглер отдыхал, положа руки под голову. Он не слушал, что бормотала как бы про себя Ллуд. А она нетерпеливо дернула головой.
— Ох, да скоро понедельник, день Луны. В этот день ива имеет большую силу… — Она многозначительно улыбнулась. — Леди Морлакс… — Ллуд рассматривала ее профиль, — красивая девушка — бледная кожа, лучистые глаза, сияющие, подобно звездам…
Сенрен поднял глаза и посмотрел на Ллуд. Он не знал способов, которые могут навести порчу, но он прекрасно знал, что это действительно возможно и может быть опасно. Ллуд подняла свои связанные руки.
— Посмотри на нее! Графиня Морлакс действительно под покровительством луны, только глупцы могут отрицать это. Указательный палец, большой и самый мощный, средний палец принадлежит Рождеству, это может быть не видно снаружи, но если его поместить в огонь в ночь с двенадцатого на тринадцатое вместе с ивой… — прошептала Ллуд на ухо Сенрену, — с ним ничего не случится… А четвертый палец под покровительством солнца, мать-береза хранит его…
Сенрен внимательно посмотрел на нее. Ллуд, похоже, искренне верила во все эти языческие россказни. Он успокоился — женщина просто бормотала и не могла принести никакого вреда Констанции.
Но Ллуд не унималась. Она ударила по ладони пальцем.
— Наша мать была жрицей, и ее мать тоже! Прежде чем многие из нас появились на этот свет! И хотя ваша христианская вера не видит ничего, мы скажем, что леди Констанция должна быть жрицей Луны и ива для нее священное дерево.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81