Дождь наконец прекратился, только стучали капли, стекавшие с навеса над крыльцом. Джерри спросил, который час. Гиллис ответил, что четверть третьего.
– Тогда мои встали, – с досадой сказала Мейзи. – На моих пол-двенадцатого.
За все время Карло произнес только пару ругательств, но теперь заговорил и он:
– У меня пять минут шестого.
Трое пленников удивленно переглянулись, и Джерри улыбнулся: магия сбила их часы. В принципе на обычные часовые механизмы она не влияла, значит, у них должно быть что-то сложнее.
– Как вы нашли меня? – спросила Ариадна.
– Пеленгаторы, – ответил Гиллис.
Джерри не знал, что это такое, но решил не спрашивать.
– Ну и покружили мы за тобой. Ты ведь не без труда нашла это место, не так ли?
Она надулась, словно не хотела отвечать, потом призналась:
– Я заблудилась. Я не собиралась сюда, Грэм. Я направлялась в Канаду.
– В Канаду? – презрительно усмехнулся Гиллис, и Карло рассмеялся. – У тебя всегда было плохо с ориентацией, да?
Она опустила глаза – женщина, искалеченная слишком многими поединками, чтобы принимать еще один.
– Одно развлечение было наблюдать за твоими детскими предосторожностями, – продолжал Гиллис, издеваясь над ней. – Майк, конечно, поставил меня в известность, когда ты сняла свои деньги… и Чарли тоже, когда ты купила машину. Вот Карло и отправился туда, пока ты не забрала ее, и установил передатчики. И еще один у Алана в медведе – так мы узнали, в какой они комнате.
Достойная картина: огромный мужчина, старающийся уколоть такую маленькую женщину. Она не разозлилась, но когда заговорила, голос ее сочился презрением:
– Ты всегда был таким умным, Грэм, не понимаю, как это ты женился на такой дуре, как я.
– Ты не была такой дурой до того, как алкоголь прожег тебе мозги, – сказал он. – У тебя хватило хитрости лечь под молодого адвоката с неплохими перспективами, но с капиталом, недостаточным чтобы отвертеться от отцовства. И должен признать, я и не подозревал, что ты наняла двух этих удальцов. Где ты их откопала?
Она так долго не отвечала, что Джерри показалось, будто она решила молчать.
– Вот здесь, когда вошла сюда, – сказала она наконец. – Я посадила машину и пришла сюда просить помощи. Мистер Говард и мистер… и Киллер были очень добры, и хорошо отнеслись ко мне, что приятно отличается от общения с пресмыкающимися вроде тебя, Грэм.
Маленькие семейные радости, как говорил Киллер.
– Дерьмо! – повторил Грэм.
Джерри нахмурился: он бы предпочел, чтобы Гиллис прекратил употреблять это слово.
– И ты утверждаешь, что совершенно незнакомые тебе люди провернут то, что удалось этим двоим, только из симпатии к какой-то беспризорнице, шатающейся под дождем? Интересно, сколько из моих кровных алиментов они получили?
– Нисколько.
Грэм недоверчиво нахмурился.
– Что вами движет, Говард? И если она не платит, то кто?
Ну что ж, им предстояло убить еще несколько часов, так что правда им не повредит – она и так всегда была рядом, отодвинутая теми, кого не касалась, в мифы и легенды. И кроме того, он должен быть уверен в том, что эти люди будут слушаться его, а они получат на то больше оснований, если сочтут его опасным психом.
– Я послан организацией, о которой вы никогда не слышали, – начал Джерри, заметив, как Карло приподнял бровь. – Мы с Киллером – полевая группа. Время от времени нам дают приказ вступить в контакт с определенными людьми и предложить им убежище. Ваша бывшая жена – одна из таких людей. Почему и как она избрана, меня не касается.
– Убежище? – переспросил здоровяк. – Психушка? И где?
Джерри попытался устроиться поудобнее на ручке скрипучего старого кресла. Ариадна подвинулась; он расценил это как приглашение и уселся рядом с ней.
– Мы называем это место Мерой, – ответил он, – хотя у него множество названий. Это страна счастья и вечной молодости.
Мужчины переглянулись, и Карло закатил глаза.
– Мне около семидесяти лет, – продолжал Джерри, – а Киллеру – чуть больше четырехсот. Разумеется, вы мне не поверите, но, как я уже сказал, вам придется по крайней мере поверить в то, что в это верю я. Ариадна интересовалась…
Сидя под голой лампочкой, он рассказывал им о солнечном городе Мере, где каждый день напоен ароматом цветов и запахом моря, о его улочках, площадях и извилистых аллеях, заполненных людьми из всех времен и всех стран, живущими в мире и счастье. В этой комнате с голыми дощатыми стенами, фанерным потолком и потертым линолеумом он рисовал им красоту розовых и красных стен из мрамора и песчаника, гранита и красного кирпича.
Его голос звучал монотонно в наступившей зловещей тишине; снаружи не слышны были ни ветер, ни дождь – только стук редких капель на крыльце.
Он рассказал им про тихий порт перед его окнами, ослепительно голубой под летним небом, где находят пристанище маленькие суда всех времен и народов: старые дымные пароходы из Лондона девятнадцатого века, триремы из Микен или Коринфа, позолоченные византийские галеры и грузные ганзейские когги с Балтики. Он рассказал им, как иногда выходит и заговаривает с матросами – с выгружающими шелка китайцами, убежденными в том, что привели свои джонки в Занзибар, с арабами, привезшими кофе, по их мнению, на Андаманы, с китобойцами-янки, пополняющими запасы питьевой воды в Лахайне, с экипажами испанских каравелл, ходящими в Вест-Индию, бригантин, шхун и арго. Он видел, как скептицизм пленников сменяется недоверием, а недоверие – беспокойством. Ну что ж, оно и к лучшему.
Он рассказал им про Южные ворота, ведущие к угодьям, виноградникам и фермам, о полях пшеницы, о рисовых чеках, на которых трудятся выходцы из Азии, о полях тюльпанов, взращенных голландцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75