Но если я и дам тебе меч, его у тебя, разумеется, отнимут.
Джерри встал и зашагал в дальний угол двора.
– Позволить взять себя в плен? – спросил Грэм. – Как мы можем быть уверены в том, что нас бросят в Лабиринт, а не отправят рабами на галеры или в наложницы?
Киллер подождал, пока Джерри вернется, и только тогда ответил:
– Оракул сказал мне: «С ними будут хорошо обращаться, ибо жертвы священны, и их принесут в жертву вместе. Очень редко удается принести Минотавру пять жертв одновременно». Если Оракул сказал, так оно и будет.
Джерри скрестил руки под накидкой и вяло посмотрел на Киллера.
– Он не сказал тебе, можем ли мы победить?
По лицу Киллера снова пробежала тень…
– Он сказал, что ты, возможно, не лучший фехтовальщик. И сказал, что, если вы выберете второй путь, по меньшей мере часть вас может прорваться к центру Лабиринта. Может, но не обязательно прорвется.
Потом он повернулся к Ариадне – и снова дал ей возможность при желании заглянуть ему под повязку. Она была так подавлена, что чуть не пропустила мимо ушей его слова:
– Оракул сказал, что вы можете помочь.
– Я?
– Да. Как та, другая Ариадна, что помогла Тезею. Он сказал, что, если Джерри решит идти днем, Ариадна поможет. – Он пожал плечами.
– Клубок пряжи? Как это поможет нам, если мы должны прорваться в самую середину? Тезей использовал клубок, чтобы найти путь обратно.
Он виновато покачал головой:
– Он больше ничего не сказал. Я захватил с собой клубок шпагата, но сам не знаю, чем это поможет.
Джерри окинул взглядом остальных.
– А вы как считаете? Стоит ли нам идти с мечом на демона или под видом невинных жертв – на чудище?
Никто не решался заговорить первым, но в конце концов поднял голову Карло:
– Я предпочитаю видеть, что делаю. Слепая драка ночью не по мне. – Лицо его осветилось недоброй улыбкой. – И к чему биться, если мы можем получить то, что нужно, другими способами?
Грэм принял напыщенный вид, что означало: он собирается прочесть лекцию на тему чьей-то ответственности.
– И вы еще колеблетесь? Разумеется, вы должны взять этот меч и драться, как подобает мужчине. Второй вариант – сдаться местным властям, у которых неизвестно что на уме – это же просто безумие!
Мейзи тоже согласно кивнула.
Джерри посмотрел на Ариадну. Она думала о ночном чудовище: торжествующе ревущем, могучем, с гипертрофированными мужскими достоинствами. Не лучше ли попытаться перехитрить чудище, чем сражаться с демоном? И в любом случае лучше действовать днем, при свете.
– Пожалуй, я согласна с Карло, – сказала она.
Джерри кивнул и повернулся к Киллеру:
– Тогда обойдемся без серебряных мечей. Будем христианами во рву со львами.
По крайней мере львы не насилуют свои жертвы перед едой – или он все делает одновременно?
Киллер казался довольным – почему?
– Друг мой, – сказал он. – Я пошел бы с тобой, если бы только мог, но Оракул взял с меня обещание. – Должно быть, он боялся, что Джерри усомнится в его отваге. Он поколебался, не добавить ли что-нибудь еще, но промолчал.
– Я рад, что ты не идешь, – сказал Джерри хрипло. – На моей совести и без того слишком много.
Киллер печально кивнул, потом оперся рукой о ступеньку и спрыгнул к двери.
– У меня здесь для вас местные одежды, – сообщил он и исчез внутри.
Джерри подошел к стене и облокотился на нее, мрачно глядя на зелено-коричневые холмы. Ариадна подошла к нему.
– Джерри? – окликнула она негромко. – Ты уверен, что можешь доверять Киллеру?
Он уныло посмотрел на нее.
– Мы должны доверять ему.
– Видишь ли, под конец мне показалось, что он чего-то недоговаривает.
Джерри покачал головой и отвернулся. Потом снова посмотрел на нее.
– Нет. Доверие – забавная штука, Ариадна. Он сманит жену лучшего друга, он позволит себе все, что угодно, он любит злые шутки вроде кирпичей над дверью, но это все в Мере – там это ничего не значит. Но он не предаст меня. Тем более во Внешнем Мире. Никогда.
Ее это не убедило.
– Так он не лгал под конец?
– Нет, – со вздохом ответил Джерри. – Он врал с самого начала. Почти все, что он нам сказал, – не правда. Поэтому нам ничего не остается, как доверять ему.

Глава 12

Толпа ревела…
Ариадна стояла на помосте, опершись на бронзовый парапет и глядя на залитый солнцем амфитеатр. Одежды на ней не было.
Этого не могло происходить с ней.
Но это происходило.
Слава Богу, она была пьяна.
Три дня взаперти сами по себе оказались малоприятными. Три дня в темнице с Мейзи… нет, она несправедлива. Она была очень даже рада обществу Мейзи, и они как могли утешали друг друга. Одной бы ей пришлось гораздо тяжелее, к тому же Мейзи оказалась далеко не худшим вариантом сокамерницы. Очень даже славная девочка эта Мейзи, недалекая, но добрая.
Ей не посчастливилось – надо же уродиться с потрясающим телом в этом – она имела в виду двадцатый век, а не фантазию на тему античности – все еще мужском мире, и все же она ухитрилась оставаться девственницей вплоть до момента, когда затащила Грэма к алтарю, чего ей, Ариадне, не удалось.
Неплохая девочка, только недостаточно хорошая – или недостаточно взрослая, – чтобы стать матерью Лейси или Алану. Грэму она подходила в самый раз.
Как их прихорашивали… После трех дней сидения взаперти их вывели на рассвете, проводили в подобие бани, где отдали на растерзание команде хихикающих рабынь, вымывших и вытерших их до блеска, намасливших их благовониями до головокружения; впрочем, это было здорово. Волосы им завили бронзовыми гребнями, при этом к их светлым кудрям относились как к одному из чудес света, хотя и сокрушались их малой длине. Глаза, ресницы и брови подвели толстым слоем черной краски, ногти на руках и ногах покрыли лаком, соски нарумянили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75