– А вы вели себя прекрасно. – Франческа с ужасом заметила, что он ей подмигивает. – И там, в лагере, дали фору... как вы изволили выразиться?.... ах да, моей кровожадности.
Возмущение подхлестнуло ее не хуже кнута. На секунду Франческа даже забыла о своей наготе.
– Кто-то же должен был держать оборону. В самую трудную минуту вы, как обычно, отсутствовали, хотя только что сказали, что нас могли отыскать и убить. Откуда мне было знать, что это ваши люди?
– Оттуда, что я обещал за вами присматривать.
Франческа фыркнула:
– Вы и раньше давали обещания, а потом рвали их. Благодаря вашим обещаниям я прикована к постели старой девы.
– Вас в ней держат собственные нелепые действия. Но еще можно все исправить. Для начала чаще распускайте волосы, и оковы станут слабеть.
– Закон гласит, что распущенные волосы – удел проституток, – возразила Франческа. – Вы приехали из Флоренции и не можете этого не знать. А теперь извольте перестать меня разглядывать, словно вы впервые видите голую женщину, и удалитесь, чтобы я могла спокойно одеться.
– Но мне нравится вас разглядывать. Я давно подозревал, что под всеми этими фартучками и туниками скрывается нечто интересное.
– Все равно в этой тьме ничего не рассмотрите. – Графиня покосилась на воду, чтобы убедиться в правоте своих слов.
– Я достаточно вижу, чтобы заключить: ваши груди способны воодушевить парочку-другую трубадуров. Я же к ним прижимался в тот вечер, когда мы целовались.
– Вы ужасны. Просто невыносимы. Как вы можете напоминать о минуте моей слабости?
– Я говорю о поцелуе, а не о слабости. И насколько помню, мы целовались дольше минуты.
– Вы не джентльмен! – воскликнула она. – Вояка, нацепивший золоченые шпоры! Нечего с вами разговаривать.
– Кстати, о Флоренции. – Бельдан словно не расслышал ее колкости. Его длинные пальцы перебирали кружева на ее тунике. – Прежде чем подъедем к воротам города, сожгите одежду, взятую с собой. Я куплю новую. А это – обноски Бланш, и выглядят соответственно. Не хочу, чтобы люди говорили, что мой брат был некогда помолвлен с нищенкой.
– Как вы смеете разговаривать подобным тоном! Дуччи-Монтальдо были римскими сенаторами и с головы до пят одевались в шелка, в то время как Арнонкуры заворачивались в козлиные шкуры и молились деревьям.
– Во Флоренции мы найдем все, что нужно. В городе процветает гильдия портных, а я знаком с ее лучшими представителями.
– Догадываюсь, каков повод знакомства: небольшие подарки за небольшие услуги.
– Если вас беспокоят деньги...
– Я вам не шлюха! – возмутилась графиня. – И не принимаю подарков от мужчин.
Но Бельдан снова не заметил ее ярости и спокойно закончил:
– О деньгах не тревожьтесь – хватит на все.
– Поверьте, я способна расплатиться за себя сама. И за мать, и за нашу служанку. У нас скромные желания, значит, и траты незначительные.
– Хорошо, хорошо, расплатитесь. Но только не золотыми флоринами. А теперь закройте рот, быстро одевайтесь и следуйте за мной в лагерь. Кажется, нам предстоит война.
Только что такой вальяжный, Бельдан снова превратился в полководца.
– Пять минут на сборы, не больше!
Франческа хотела не торопясь надеть всю свою одежду и, словно доспехами, защититься от его проницательного взгляда, но рыцарь не дал ей времени.
Что-то сильно его взволновало. Он по-прежнему смотрел на нее, но графиня достаточно узнала этого человека, чтобы понять, что он встревожен: складка прорезала лоб меж бровей, скулы обострились. Никаких иных признаков не было, но Франческа почла за благо поспешить.
К ее радости, солдаты Золотого войска куда-то испарились. Как только ужин подошел к концу, Бельдан приказал ложиться спать. Его тон был таков, что беспрекословно подчинилась даже графиня де Монфор. А у ее ног пригрелась угомонившаяся болонка. В палатке погасили свечу. Но ее обитатели не спали – Франческа это чувствовала. И знала: когда бы она ни появилась там, ее станут расспрашивать.
А пока они остались вчетвером – она, Бельдан, Ги и Кристиано. Их окутывала тьма. Свет давал лишь затухающий костер, и его блики отражались на влажных волосах графини. Они так и остались распущенными, и Франческа, просушивая пряди у костра, время от времени медленно проводила по ним рукой.
– В Бари умер Людовик Анжуйский.
У Франчески перехватило дыхание. Ей показалось, что слова извергла сама ночь.
– Судя по всему, – продолжал рыцарь Арнонкур, – это для нас хорошая весть. Потому что появляется возможность без особого труда прикарманить много золотых флорентийских флоринов. Это сделать надо, и сделать решительно.
– Но почему? – удивился Ги. – Если французский претендент мертв?
– И его приятель Амедео, граф Савойский, тоже. – Бельдан с минуту помолчал. Всеобщий любимец и жизнелюб Амедео, или иначе Зеленый рыцарь, был и его закадычным другом. – Обоих прибрала лихорадка, а вместе с ними – добрую часть их армии. По крайней мере ту, которая оставалась верной и не улизнула во Францию. Проблема в де Кюси. Он не успел воссоединиться с Людовиком и заперт в Тоскане. Теперь для него единственный выход – пробиваться с боями.
– Но де Кюси может вступить в переговоры, а затем вернуться во Францию. Флорентийцы не хотят войны, потому что война вредит торговле. Они предложат хорошую цену, чтобы он убирался восвояси. – Франческу нимало не смутило, что она вмешалась в разговор мужчин, которые обсуждали мужское занятие. Но как будто не удивило это и Бельдана. Рыцарь повернулся к ней и заглянул в глаза.
– Флоренция уже пыталась вступить в переговоры с де Кюси и направила обсудить с ним условия своего самого красноречивого посла Колуччо Салютати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99