Она схватила за руку мать и повлекла за собой в тень. Ги говорил тихо, но настойчиво:
– Вы дали мне слово благородного человека, что не причините им вреда. Это так?
– Конечно. Слово благородного человека и рыцаря. – Мальвиль говорил с таким сильным бургундским акцентом, что Франческа едва понимала смысл сказанного.
«Интересно, – подумала она, – он хоть где-нибудь учился?» И чуть не расхохоталась. Какое это имело значение? Мальвиль оказался умен. Достаточно умен, чтобы узнавать то, чего не знал. И выискивать тех, кто бы ему об этом рассказывал.
– Никакого кровопролития, – настаивал Ги. – Ни один человек из Золотого войска не должен пострадать. Вы окажетесь в осаде, а потом начнете переговоры о выходе на свободу.
Франческа поняла, что это был уже решенный вопрос, и теперь Ги только хотел получить подтверждение.
– Никакого кровопролития, – успокоил его Мальвиль. – Нам нет резона сражаться. Наши основные силы по-прежнему на юге Италии. Кроме тех, кто направился к Генуе и продвигается домой.
Ги облегченно вздохнул.
– Хорошо. В таком случае увидимся в Риме.
– В Риме, – эхом отозвался француз.
Рыцари расстались, не кивнув и не подав друг другу руки.
– Кто эти люди? – шепнула Бланш, когда замер вдали звон их золоченых шпор. А Франческа обрадовалась, что та ничего не увидела и не услышала.
– Дурные люди, – ответила она. – А нам лучше поспешить домой.
Под ногами возникло какое-то движение. Франческа пригляделась и заметила в темноте красные, горящие глаза. Две пары, четыре пары, а через секунду – бесчисленное множество пар. По ноге пробежало что-то мягкое и проворное. Франческа зажала рот, чтобы не вскрикнуть.
– Крысы, – поежилась она. – Пойдем отсюда быстрее.
Глава 17
Фасад палаццо Арнонкура светился ярко, как днем. Женщины подъехали на грузовом фургоне, дали вознице золотой флорин и попытались незаметно прошмыгнуть через широко распахнутые бронзовые ворота.
– Графиня, – неуверенно начал дежуривший у ворот молодой рыцарь, – сир приказал...
Франческа не обратила на него внимания и быстро прошла во двор, но там от неожиданности зажмурилась. Палаццо сиял множеством фонарей. А на отполированной брусчатке двора и лестничных ступенях стояли небольшие медные и терракотовые сосуды с ароматизированным льняным маслом.
– Что случилось? – Сердце Франчески гулко забилось, и она обернулась к рыцарю.
– Вы исчезли, – ответил юноша.
Навстречу по лестнице к ним спешила Лючия, шурша юбками.
– Куда вы делись? Лорд Бельдан сам не свой. Поехал искать вас в городе.
– Мы хотели навестить наших родственников в палаццо д'Амбри, – высокомерно заявила Бланш, но Франческа видела, что это лишь поза и что мать невероятно напугана. От света, кутерьмы и от мысли, что придется отвечать разгневанному Бельдану, у нее самой стыла в жилах кровь. Но Франческа понимала, что нельзя поддаваться страху, и решительно выпрямилась. Следовало известить Бельдана дАрнонкура, руководившего Золотым войском, о вероломстве его младшего брата. И сделать это надо было немедленно. А там будь что будет.
– Пожалуйста, отведите меня к сиру, – попросила она.
– Сир сам явится к вам, – послышался голос Кристиано. Он спустился по лестнице вслед за Лючией, не торопясь, медленно, с достоинством. На его губах играла торжествующая улыбка. Он никогда не любил Франческу и теперь надеялся, что Арнонкур отлучит ее от себя и жизнь вернется в прежнее приятное для него русло.
– Где я должна его ждать? Здесь? – поинтересовалась графиня. Она хотела спросить Кристиано, за что он так ее ненавидит, но по выражению лица великана поняла, что разговаривать об этом с ним бесполезно.
– Ждите в своих покоях, – приказал тот и придвинулся к ней вплотную. – Я сам отведу вас туда и буду охранять, чтобы вы не сбежали до возвращения сира.
– В этом нет никакого смысла. – Франческа положила свою миниатюрную руку в широкую ладонь гиганта. – Мне надо кое-что сказать лорду Арнонкуру. И сказать как можно быстрее.
Но чем дольше она ждала заветного стука в дверь, тем острее понимала, что сделать это не просто. Графиня сняла плащ и рассеянно отметила, что после всех ее блужданий на нем не появилось ни единого пятнышка грязи. Вынула из волос скреплявшую прическу золотую нить, и волосы рассыпались по спине. Она скользнула глазами по пылавшему в очаге огню и встревоженным лицам двух служанок. Судя по всему, они получили приказ нагреть комнату, чтобы графиня не замерзла после уличных приключений. Взгляд ее остановился на полусобранных дорожных баулах, на разбросанных рядом обновках.
Как сказать? Как разбить его сердце?
Франческа вспомнила, как нежно ухаживал Бельдан за раненым братом, как радовался, когда тот пришел в сознание, и с какой гордостью смотрел он на Ги. Вспомнила его слова в башне замка: «С тех пор как умерла Анна, я не испытывал потребности жениться. У меня есть Ги. Он самый лучший. Он для меня все. Он – мой наследник и унаследует все, что я оставлю в этом мире».
Франческа его понимала, потому что сама любила Ги. Любила прежде и будет любить всегда. И наверное, не меньше, чем Бельдан. Она не хотела верить своим глазам, ей хотелось надеяться, что все увиденное ею в городе, – ложь. Она считала, что Ги не мог вступить в сговор с французами против собственного брата. Бельдан прав: он самый лучший. Только бы...
– Как ты думаешь, Бельдан про нас не забыл? – с надеждой спросила Бланш, прерывая поток тревожных мыслей дочери. Графиня де Монфор все еще куталась в отороченный мехом плащ, хотя в комнате было отнюдь не холодно. Скорее даже жарко, так что над ее изящной верхней губкой выступили крохотные капельки пота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99